Цифровые вызовы современного наследственного права. А. А. Волос

в частности, по поводу формы такого завещания; невозможности его совершения на онлайн-платформах, что рационально в ситуации наследования цифровых активов; нерешенности вопроса о правовом режиме ряда объектов, в частности, криптовалюты, аккаунтов в компьютерных играх и социальных сетях. Тем самым, может быть осуществлено прогнозирование перспектив развития правового явления на основе построенной модели. Рекомендации в приведенном примере могут быть в том, чтобы с учетом государственной политики либо прямо ограничить свободу завещания по поводу «цифровых» объектов, либо расширить ее, например, в плане возможности составления завещания на блокчейне применительно к криптовалюте.

      Сравнительно-правовой метод. Изучение иностранных подходов, а также практики, складывающейся в мировом гражданском обороте, может быть полезным для отечественной цивилистики. Иностранное право не может оказывать решающего воздействия на процесс формирования права в России. Обращение к нему способно помочь разрешить какие-либо частные проблемы теории и практики, предложить пути совершенствования законодательства. Однако, главной задачей сравнительно-правового исследования видится более глубокое понимание отечественного права, что касается, в том числе, и принципов гражданского права России.

      В ситуации регулирования отношений, возникающих в связи с применением цифровых технологий, следует отметить, что законодательство, теория и практика в разных странах формируются совершенно различным образом. Каких-либо единых подходов здесь не выработано. Поэтому задачей сравнительно-правового метода могло бы быть выявление законодательных решений, возможно, с последующей группировкой, а также анализ результатов применения норм права. В частности, принцип свободы договора на сегодня проявляется в возможности использования сторонами технических средств (абз. 2 ст. 309 ГК РФ). Среди таких средств – смарт-контракт, по поводу которого законодательные и правоприменительные органы различных стран выработали некоторые модели к регулированию¹³. По нашему мнению, можно условно выделить три законодательных подхода к смарт-контрактам: полное отсутствие норм о них, «косвенное» и «прямое» регулирование. «Косвенное» регулирование (применяются нормы схожих правовых институтов) видится наиболее эффективным, так как гарантирует регулирование «на перспективу» в отличие от казуального регулирования смарт-контрактов, являющихся лишь одной, но вряд ли последней из современных цифровых технологий. Есть, правда, предположение, что смарт-контракт (компьютерный код) сам может определить применимое право, которое наиболее подходит к конкретной ситуации¹⁴. Однако на данный момент подобный подход вызывает сомнения в плане возможности реальной реализации на практике.

      Применительно к сравнительно-правовому методу хотелось бы добавить еще один момент. Ряд ученых при изучении цивилистических категорий делают упор на связь российского