Я не подозревала о столь пагубном пристрастии Максима. Я ни на секунду не могла вообразить, что такой замечательный человек, чуткий, нежный, добрый и понимающий, зависим от азартных игр. Чувство вины непроходимым комом застревает поперек горла, блокируя дыхательные пути.
Мне не хватает воздуха.
Я чувствую, что вот-вот упаду.
Что еще Максим скрывал от меня?
Я смотрю на его родителей, выглядящих абстрагировано и сокрушенно. Они отказываются даже на миг посмотреть на меня в ответ. Александр Сергеевич жмет ближе к своему боку Елизавету Григорьевну и целует ее в висок. Они обособлены от прочего мира, окутаны в печаль и сожаление об участи любимого сына.
Почему они не говорили со мной о «болезни» Макса? Почему утаивали? Разве за три года я не заслужила доверия? Возможно, я бы сумела ему помочь навсегда избавиться от тяги к азартным играм. Мы бы вместе справились с этим бременем и сейчас направлялись к месту, в котором затаились бы на целый месяц и наслаждались друг другом, укрепляя нашу любовь.
А любил ли он, если так легко отказался от меня?..
– …Заставим СМИ поверить в байку, которую я подготовлю для них, ― издалека гремит взвинченный бас Артема. ― Что один идиот-журналист ошибся, перепутал наши имена, и это повлекло всеобщее недоумение. Вы должны предоставить мне полный список гостей, чтобы я переговорил с каждым и добился молчания.
– Хватит! ― я с криком пихаю Артема в грудь. Он отшатывается в сторону, задев ладонью место, куда пришелся мой нешуточный удар. Больно? Надеюсь, что да. ― Замолчи! ― бросаюсь на него вновь, бесповоротно обезумев, и совершаю повторный импульсивный толчок.
Артем не предпринимает попыток сопротивляться, позволяя колотить себя, куда и как вздумается.
– Ксюша! ― мама со сдавленным возгласом приходит в ужас от моего поведения. Заручившись поддержкой Кати, они совместными усилиями оттаскивают меня от мерзавца. ― Милая, успокойся. Доченька, приди в себя! ― накрывает рукой мой затылок и притягивает к своей груди, чтобы утешить.
Я мычу от пронзившей запястье боли. Максим учил меня, как правильно сжимать кулак, чтобы избежать повреждения кисти, однако в момент, когда адреналин, соединившись в гремучую смесь с умоисступлением, застелил красной пеленой глаза, из воспоминаний стерлись полезные знания.
– Выпусти пар, если станет легче, ― выдавливает Артем авторитетно, своим тоном смешивая мое отчаянное состояние с жалкой истерикой.
– Бессердечный козел, ― рычу я. ― Ты обсуждаешь МОЮ судьбу, МОЕ будущее так, словно строишь планы на следующий уикенд, выбирая между рыбалкой и поло. Я не твоя марионетка, и ты обязан считаться с моим мнением!
Он выдвигает вперед подбородок. В непроглядной черноте глаз плещется недовольство.
– Я не выйду за тебя! ― клянусь ему свирепо.
– Мы обязательно вернемся к этому разговору, когда