Павлу Васильевичу невыносимо было слушать такие признательные речи от маленькой стервы, он страшно её ревновал и даже плакал иногда по ночам, кусая себе руку, не очень сильно, но изменить патовую ситуацию он не мог и не хотел, предчувствуя по жизненному опыту, что так долго продолжаться не может, нужен «сильный ход» с его стороны, как жаргонно любила выражаться его Малышка, имея в виду что-нибудь необычное.
Он даже стал следить за ней из ревности, а также чтобы лишний раз увидеть свою Малышку, не дожидаясь пятницы. А иногда по ночам приезжал к её дому и с детской площадки, прячась за стволами деревьев, смотрел в морской бинокль на её окна на четвёртом этаже. Однажды поздно вечером, в очередной раз разглядывая в бинокль окна своей возлюбленной, он увидел, что там помимо неё ходит кто-то ещё. Он дрожащей от ревности рукой достал из кармана телефон и позвонил ей, продолжая наблюдать, как его Малышка подбежала вприпрыжку к столу на кухне из соседней комнаты, посмотрела некоторое время на звонящий телефон – брать – не брать, потом нехотя взяла и усталым голосом выдохнула «алё», придерживая внизу полы полупрозрачного пеньюара с раскрытой грудью и глядя в тёмное окно.
– Привет, Малышка, как провела сегодня день? – как можно небрежнее проговорил он.
– Да как всегда, по магазинам моталась, туфли бежевые искала подешевле, с подружкой в кафе засиделась, устала как собака, вот спать собираюсь ложиться. – И, прижав телефон к груди, стала что-то неразборчиво кому-то отвечать.
– А что, у тебя там кто-то есть? Я слышу какие-то голоса, – притворно удивлённым голосом спросил её Павел Васильевич, продолжая наблюдать в бинокль.
– Да кто у меня может быть в такое позднее время, – ответила ему Малышка, искусственно зевая и кому-то махая правой рукой, чтобы он замолчал. При этом полы её халата распахнулись, показав, что под пеньюаром ничего нет.
– Нет-нет, я слышу чей-то голос, и ты рукой кому-то машешь, – вырвалось у него придушенным голосом.
– Так ты что, следишь за мной, что ли? – с негодованием воскликнула она, повернувшись лицом к окну, швырнула телефон на стол и задёрнула штору. А затем вообще выключила весь свет в обеих комнатах квартиры.
Павел Васильевич чуть не завыл от бешеной ревности: он готов был залететь на четвертый этаж, выломать её дверь и заколоть кортиком прелюбодея, который наверняка там прячется, если бы кортик у него был сейчас с собой. Но тогда бы Малышка точно от него ушла, а этого допустить он никак не мог.
Последующие