Ню села в кровати. В приоткрытое окно тянуло дымом. Пушечного грохота больше слышно не было. Вообще ничего не было слышно.
Ню поискала шаль, шали не было. Платья и передника тоже – всё утащили юнцы. Ню плюнула им вслед и завернулась в вязаный плед, которым укрывалась поверх одеяла.
Дверь скрипнула, и в щель просунулась грязная ладошка с обкусанными ноготками.
– Уса, ба Уса! – проговорили из-за двери.
Ню чертыхнулась и поковыляла к двери. Так и есть. Пара сопляков четырёх лет из второго дома справа. Мамаша там всегда была непутёвая, а после того, как плотника, её мужа, забрали в обоз, совсем запустила своих отпрысков. Брат с сестрой прибегали к Ню почти каждый день и уничтожали всю кашу, которую присылала соседка слева. Ню брезгливо морщилась, и в конце концов приучила их мыться в кадушке, прежде чем приближаться к горшку.
Но сейчас кадушка лежала разбитая, а воды не было.
– Куда подевалась ваша мамаша? – проворчала Ню, глядя на две перемазанные мордочки. Малыши дружно заревели. Впрочем, Ню и сама всё поняла: раз матери нет, значит, её нет совсем. Непутёвость непутёвостью, но детей она бы не оставила. – Всё, замолчите! – прикрикнула она. – Надо спрятаться.
Деревня горела, клубы дыма поднимались с севера и с юга, но до их улицы огонь пока не добрался. Пустые дома рьяно обыскивали солдаты-северяне.
– Пойдём к восточной околице, – объявила малышам Ню. – Там они уже всё обыскали. Может, повезет, пересидим в овраге. – Малыши молча таращили на неё испуганные глаза. – Всё, побежали, – объявила Ню. – Воображаем, что мы – клок дыма. Молчим, не спотыкаемся, не ревём.
Она заковыляла по улице, сжимая в каждой руке по ладошке.
***
На Морковной улице на завалинке сидел дед Вью и курил трубку. Улица казалась свободной, как будто северяне сюда ещё не дошли. Дед Вью был старше Ню и такой сгорбленный, что над плечами торчала только блестящая макушка.
– Пойдём с нами, Вью, – проговорила Ню, пытаясь отдышаться. – Они тебя убьют.
– Не пойду, – проскрипел Вью. – Мне уже всё едино. Убьют – грех на них. А ты беги, спасай малышню. Им жить ещё.
– Какая уж тут жизнь! Смерть одна вокруг. Пойдём, Вью, помереть всегда успеем, а там, глядишь, ещё разочек на солнышко поглядим.
– Не будет солнышка в таком пожарбище, – мотнул бородой Вью. – Беги, Ню, я сдержу их, уж как смогу. Сбереги ребятню. И себя сбереги.
Ню взяла малышей и поковыляла дальше, к восточной околице.
Дымом затянуло всё вокруг, дети кашляли, у самой Ню першило в горле, но солдат тут уже не было. Направление Ню теперь выбирала по наитию.
– Чёрт бы вас подрал, это моя деревня, я не могу тут заплутать! – бормотала она себе под нос.
Но они плутали, так как ни одной приметы, ни одного дома Ню разглядеть не могла. Она ковыляла вперёд, волоча тяжело пыхтящих детей, упрямо представляя себе прохладный, вечно тенистый овраг с ледяным ручейком на дне, журчащим по скользким разноцветным