Миша поспешил в сени, таща за собой колченогий табурет, чтобы добраться до смотрового оконца. За дверью стоял персонаж из сказки – самый настоящий человек. Маленький, тощий он был одет в платье, как лисичка или белочка.
– Ты девочка? – полувопросительно сказал Миша.
– Да. И мне очень холодно и хочется кушать… – гостья шмыгнула носом и вытерла тылом ладони вытекшую соплю.
– А я думал, что вас выдумали!
– Ничего подобного! Я есть, – сказала девочка.
Спорить с этим утверждением было сложно.
– Наверное. Если ты только не белочка-колдунья. Дед говорил – они любят морок наводить.
– Не, ну какой я морок? – девочка сгребла немного снега и кинула рыхлый снежок в открытое окошко двери. Миша недовольно поморщился. Снег был самый настоящий. – И не белочка точно, я орешки не люблю!
– Как тебя зовут?
– Маша.
– А зачем пришла?
– Я же говорю, холодно и есть хочется! Думаешь легко зимой в лесу выживать? Пусти, а? Я поем из твоей тарелки, посплю в кроватке и уйду.
– Не, мне папа запретил дверь людям открывать, – покачал головой медвежонок. Впрочем, сейчас он в запрете был совсем не так уверен, как раньше. Девочка выглядела безобидной и очень несчастной.
– А мы ему не скажем! Я только перекушу, у печки погреюсь и обратно пойду, в лес…
– А что ты ешь? Мед, ягоды?
– Я мясо люблю!
Миша задумался. Мясо он не любил, и чем меньше его останется, тем больше ему перепадет орехов. Да и в самом деле, откуда потом отцу узнать про гостью? Миша еще раз окинул Машу взглядом. Оружия у нее не было. Ни ножа, с которым ни один медведь не расставался до самой смерти, ни палки, только тонкие лапки, на которых даже когтей не было. Да и сама она была маленькая, худенькая. Миша подумал, что ее трогать боязно – хрупкие как птичьи косточки сломаются.
– Ладно, заходи…
– Спасибо за приглашение – радостно произнесла Маша.
Она не стала дожидаться, когда медвежонок слезет с табурета и откроет ей дверь. Маша выбросила вперед ладонь, сложенную щепотью. Пальцы пробили насквозь еловые доски и впились в медвежонка. Все что он успел сделать – это истошно закричать. А затем Маша дернула добычу на себя, вырывая вместе с засовом дверь и полумертвого от боли и страха Мишу.
Медвежонок покатился по снегу, скуля и истекая кровью из равной раны на груди. Маша подошла и наклонилась сверху.
– Ты добрый, – его шея тихо хрустнула под пальцами Маши и мучения прекратились. – А вот родители у тебя злые. С ними придется поиграть.
***
Для того чтобы прийти в себя до конца после спячки обычно Михал Михалычу требовалась пара дней, но от крика Миши и грохота ломаемой двери он проснулся мгновенно. Он не понял, что происходит, но то, что кто-то напал на его сына, медведь уже знал. Марфа тоже вскочила на лапы и очумело озиралась по сторонам.
Люк