Кто-то решил убрать меня с дороги и завладеть дядюшкиным состоянием. Но рассуждать логически у меня не было ни сил, ни желания – подумаю потом, кому выгодна моя смерть, когда страдания сойдут на нет.
В моём плаче был отзвук обиды маленькой девочки, у которой разрушились её старательно выстроенные воздушные замки.
Это ведь позор – быть женой преступника, да ещё предателя короны! Для меня закроются все двери, даже при наличии денег – меня больше не станут звать на балы, приглашать на обеды и моё имя навсегда вычеркнут из клубов по интересам, и не пустят даже на порог!
Кто станет читать журналы, газеты и книги, выпущенные моим издательством, если на моё доброе имя уже легла тень Джона Моргана!
Жизнь закончена!
Ещё и убить кто-то хочет.
Почему жизнь так жестока-а-а?!
Я не знала, сколько времени так прорыдала, когда вдруг я услышала стук в дверь.
Тут же заткнулась, всхлипнула и судорожно глотнула воздуха, пытаясь взять себя в руки. Не хочу, чтобы новоявленный супруг меня услышал.
Выбралась из уже остывшей воды, смахнула набежавшие слёзы водой, обернулась длинным полотенцем и, изобразив циничную улыбку, открыла дверь.
Передо мной стоял Джон.
Моя улыбка погасла и я не знала, что сказать, просто молча смотрела на него. Тем временем с моих мокрых волос стекала вода.
– Элизабет, с тобой всё в порядке? – спросил мужчина негромко и я хотела было огрызнуться, что не его ума дело, но тут же стушевалась, так как во взгляде зелёных глаз не было ни насмешки, ни злорадства. Я увидела беспокойство.
А потом я пробежала взглядом по самому мужчине – он так и не был вымыт и переодет. И взгляд всё такой же – уставший, а вид – измотанный.
Мне стало его чуточку жалко. Точнее не так, мне стало себя ещё жальче, потому как мне достался мужчина, которого сломали!
Усиленно моргая и стараясь не шмыгать носом, пробормотала:
– Со мной всё в полном порядке, спасибо за заботу и помощь, Джон. Ты меня спас… А… А почему ты спрашиваешь?
Он вздохнул и признался:
– Я слышал, как ты плачешь.
Моя гордость тут же выпустила шипы – леди Элизабет Ловли никогда не плачет!
Мне хотелось сказать ему, что он ошибся, но меня подвело моё же тело – подбородок задрожал, с губ сорвался судорожный всхлип и по щекам опять потекли проклятые слёзы.
Чувствуя неловкость, я хотела было захлопнуть дверь, чтоб он не видел моих слёз, моей слабости, итак уже этот мужчина видел меня в жутком свете, а теперь ещё и истерика, но он не позволил – притянул вдруг к себе и прижал к груди со словами:
– Не вижу ничего дурного в