Мы безвылазно сидели в штаб-квартире, потому что безостановочно заседал Совбез, и Генассамблея могла потребоваться в любой момент. А потом, когда уже началась горячка, штаб-квартиру перевели на осадное положение, мы едва ли могли разобраться. В этом темпе шли недели. Дни сливались с днями и всё такое… Причём я была уверена, что Ленро находится в штаб-квартире. Он был там с самого начала, я видела его. Потом он пропал, но я думала, что он с нами. Когда мне сказали, что он рванул на Окинаву, я не поверила. В штаб-квартире тогда ходил слух, что его срочно вызвал туда Уэллс. Уж точно я бы поверила в эту историю охотнее, чем в ту пургу, которую он изложил в своих «Воспоминаниях»… Что его друг оказался в беде, и он рванул выручать его.
Простите, но это совершенный бред. Так мог поступить, не знаю, какой-нибудь отважный и глупый человек. Так мог поступить влюблённый. Так могла бы поступить я, если бы там оказался мой ребёнок… Но Ленро Авельц? Увольте. Ленро Авельц – ринуться в пекло, чтобы спасти какого-то друга детства? Пусть он трижды великий философ! Энсон Карт, да? Спятивший писатель, приятель Джонса. Нет уж. Даже если это правда, я отказываюсь в это верить. Кто угодно, только не Ленро. Вы, я, вот эта чайка (указывает куда-то в небо). Кто угодно. Только не Ленро Авельц. Только не тот Ленро Авельц, которого я знала. Может, какой-нибудь другой Ленро Авельц. Не тот, с кем я работала.
Гелла курит, собираясь с мыслями и тихо улыбаясь. Странно, её улыбка напоминает мне улыбку другого человека. Может, правда, что со временем к некоторым людям настолько привыкаешь, что начинаешь копировать их манеру общения? Эти тягучие интонации, эти перепады напряжения, эта улыбка… Эти длинные пальцы с сигаретой и этот чуть застланный дымкой взгляд… Она знает, что говорить. Она похожа на него, как сестра или дочь.
Когда они летели назад – Ленро с Уэллсом, я имею в виду, когда война уже закончилась и Шанхай догорал… Никто и подумать не мог, что будет продолжение. Мирхофф приказал собрать Генассамблею, и мы все ждали, что он скажет. Должен ли он был подать в отставку? Не знаю. У меня нет ответа. Выступал он достойно. Представил себя спасителем мира от ядерной войны. Шанхай представил Третьим рейхом, а себя спасителем мира, к этому у него всегда был талант. А ещё он сказал: «Дайте мне доработать срок». Это был правильный ход. Ему оставались месяцы на посту, и подай он в отставку, это ещё больнее ударило бы по Организации. А удар и без того был сильный. Оглушающий. Думаю, что даже если бы у Мирхоффа оставался целый срок в должности, уходить не стоило бы. Нужно было выстоять. Удар принять на себя.
(Гелла перестаёт