– Да… велено принять… научную экспедицию… будто не хватает тут, – Ксюхин папка окончательно успокоился, и черты лица его поплыли, меняясь на глазах. – Лес волнуется, а они шлют кого ни попадя…
– Кого… ну па-а-ап! – заныла Ксюха и ресницами захлопала. Дядька Берендей только вздохнул.
Хороший он.
И одно время мы с Ксюхою всерьез думали, как бы свести его с теткою. А что, стали б сестрами не названными, а всамделишними. Да только потом Ксюха сказала, что ничего-то не выйдет, что берендеи однолюбы, и мамку Ксюхину он пусть и говорить о ней не желает, а не забудет.
Так-то.
– Говорю ж… экспедиция. Собираются изучать аномальные зоны.
– Откуда?
– Из Московского университета, ведьмаки, ведьмы… некромант за старшего.
– Всамделишний? – не утерпел Васятка.
Дядька Берендей кивнул и добавил.
– Целый кандидат наук. Для докторской материалы собирает. А с ним три аспиранта.
У меня зачесался нос, что было верным предвестником грядущих неприятностей. Нет, в Москве университетов полно, и вовсе не след ждать, что нынешняя экспедиция… и некромантов тоже много где учат, и, даже если из моего, это же не значит… ничего не значит.
– И где они жить станут?
– На усадьбе и станут, – пожал плечами дядька Берендей, которого подобные вопросы волновали мало. – Палатки поставят… велено кого нанять в помощь, чтоб там кухарить. Не хотите, девчата?
Мы переглянулись и покачали головами.
Нет, работы-то ни у кого не было, но… но вот что-то подсказывало, не след нам соваться.
– И правильно, – дядька Берендей широко зевнул. – Передайте этому… некроманту, что я к вечеру наведаюсь.
Мы кивнули.
Врать? А смысл…
Старая усадьба располагалась на пригорочке, и остатки белесого некогда нарядного каменного строения виднелись издали.
– Клад они искать приехали, – Васятка шел, то и дело подпрыгивая. – А вся эта экспедиция, она чтоб другие не лезли!
– Какой клад? – Ксюха ступала неспешно, срывая по дороге цветы, из которых плела венок. И вроде бы как случайно срывала, да только ложились узором травяным полынь да бессмертник, которые от дурного глаза защитят. Вплетались незабудки синими стежками, а следом и длинные кисти донника торчали. Он гнулся туго, зато скреплял силу прочих трав щитом незримым.
И верно.
Надо бы и мне, а то мало ли, кто их этих посторонних некромантов знает.
– Вестимо, какой! Зачарованный! – Васяткины глаза заблестели, и я поняла, что ночью братца придется сторожить, ибо не усидит.
– Нет тут кладов, – возразила Линка, которая венка плести не стала, но присела, ткнула палец в землю, а после коснулась им лба. Сперва своего, потом моего и Ксюхиного.
Сила Линкина была горячей, острой, что кайенский перец.
Я уж и позабыла.
– Крепче стало, – Ксюха скривилась. – Мамка тебе ничего… не говорила?
– Пока ничего, –