Замолкли предки, мной поражены.
Лишь усмехнулся пра-еврей:
«Ты русская, такая же, как мы!»
Мама тогда очень смеялась и говорила, что чересчур развернутый у Полины получился ответ и не стоит в принципе реагировать на бестактные вопросы. Но стихотворение похвалила и даже показала школьному учителю по литературе в надежде на похвалу. Тот, правда, не оценил детский порыв, чем расстроил больше маму, чем дочку, но факт есть факт: мама гордилась любыми достижениями дочери.
Мама очень верила в нее, и Поля старалась ее не подвести. Добавляли груза ответственности мамины причитания, которые Полина слышала каждый день с того самого часа, когда ушел папа, то есть сколько себя помнила: «Всю свою судьбу я, Полиночка, на тебя положила, ты должна теперь прожить свою жизнь и за меня, и за себя, не повторив моих ошибок». Бывало и такое высказывание: «Ничего себе, все тебе, все тебе, жизни у меня и не было, положила я себя, только чтобы ты хорошо жила».
Если в детстве Полине было очень жаль маму после таких причитаний и она со слезами отвечала, что обязательно проживет жизнь лучше, то чем дальше, тем сложнее становилось отношение к маминым словам. Вот вроде и ничего такого мама не говорит, вроде от любви большой, а почему-то делается тошно. Словно бы с детства на Полю повесили кредит, который она должна выплачивать всю жизнь. И брала кредит вроде не она, а отказаться от него невозможно. К тому же чем взрослее становилась Полина, тем больше требований у мамы появлялось к ее «лучшей» жизни. Обязательно высшее образование, никакой школы, работать надо только в университете, там престижнее, а уж замуж один раз и на всю жизнь. Требования к будущему спутнику жизни были настолько запредельными, что Полина была уверена, что таких людей не существует в природе. Ее детская мечта стать следователем была растоптана матерью и уничтожена как не выдерживающая никакой критики.
Все студенческие вечеринки оказались под запретом как потеря драгоценного времени, а все мальчики «хотели одного». Все подружки шалавы, которые «в подоле принесут, а тебя обязательно предадут». В итоге замужние одногруппницы уже катают коляски, Полина же днем пытается донести высшую математику до студентов, а вечером ищет вкус настоящей жизни в любимых детективах. Иногда она так зачитывалась, что жизнь вокруг меркла и хотелось как можно быстрее сбежать обратно в книгу. Истории были второй реальностью, более интересной, чем ее собственная.
Периодически Полине хотелось взбунтоваться, да было не с кем – малочисленные подруги уже давно были замужем, а одной не набунтуешься. Наверное, стоило бы поискать новых, незамужних подруг со схожими интересами, но сделать это было абсолютно негде. В университете, где она сейчас работала, все были старше Поли, а больше она никуда и не ходила.
Вот и сводилась ее жизнь в двадцать шесть лет к работе и дому, а простая, но такая настойчивая мысль, что где-то она пропустила самое важное, в последнее время не отпускала ее.
Когда учебный год подошел к концу, Полина выдохнула. Пусть на время, но пытка «докажи, что ты препод и заслуживаешь уважения» была закончена, но, видимо, у Господа на Полю были другие планы.
Скорее всего, по причине