– Солнце управляет, кроме этого мира, еще не менее чем тридцатью другими, – а доктор знал, как и прочие люди знают алфавит, что планетарная семья Земли состоит всего из восьми, – не менее чем тридцатью другими, из которых восемь сейчас безжизненны.
Докладчик повернулся к студенту, сидящему слева.
– Скажите нам, мисс Балленс, сколько из этих тридцати планет еще слишком горячи, чтобы поддерживать жизнь?
Девушка не поднялась на ноги.
– Десять, – был ее ответ.
– Остается, конечно, двенадцать, кроме нашей планеты, на которых в той или иной форме существует жизнь. Мистер Эрнол, можете ли вы дать нам представление об условиях на любой из них?
К огромному удовлетворению доктора, мозг, чьим кредитом он пользовался, ответил на вопрос.
– На Салони позвоночные еще не появились. Не обнаружено никаких форм жизни, кроме самых низших.
– Эта планета больше или меньше нашей, господин Эрнол?
– Больше. Пройдут миллионы веков, прежде чем на ней появятся такие существа, как люди.
– Откуда нам известны эти факты?
Словно по сигналу, весь класс единодушно произнес одно слово:
– Рунлед!
И доктор увидел, что глаза его агента, как и всех остальных студентов в аудитории, обращены к портрету высокоинтеллектуального человека, который висел на самом видном месте на стене.
– Мы никогда не должны забывать, – продолжал человек на трибуне, – что, если бы не исследования этого человека и его космического корабля, проведенные около восьмидесяти лет назад, мы бы знали очень мало. Кто-нибудь может сказать, почему его исследования так и не были повторены?
Две руки поднялись. Профессор кивнул девушке, сидевшей рядом с молодым парнем, которого доктор теперь знал как "Эрнол". Девушка говорила очень четко:
– Потому что экспедиция была чрезвычайно дорогостоящей, и комиссия не готова выделить достаточно средств, чтобы повторить эту миссию.
– Суждение комиссии, конечно, обоснованно, – спокойно прокомментировал профессор. Затем он дал сигнал к смене картинки, на которой быстро сменяли друг друга мелькавшие один за другим миры. Затем последовала более неторопливая смена кадров.
– Планета Альма. Кто-нибудь может объяснить, почему она представляет для нас особый интерес?
На мгновение комментариев не последовало, и доктор обнаружил, что изучает панораму, на которой запечатлены какие-то весьма странные люди. Их было довольно много, и доктор с удивлением отметил, насколько они похожи на венерианцев. Все они без исключения были изящно сложены, с тонкими, поджатыми ногами; все сидели, ни один не стоял, в сигарообразных летательных аппаратах совершенно нового для доктора типа.
– Жители Альмы, – заговорил мальчик, не видимый для Эрноля, – особенно интересны для нас, потому что они, насколько известно, самые высокоразвитые существа