В злом. Чаласлав

ёмкости. И вместо старой ненужной информации под нож почему-то попадает недавно приобретённая. При том что голова забита какими-то школьными буднями, детсадовским кипячёным молоком с пенкой, но если зазеваться, иной раз не напомнить себе недавнее событие, то всё – ускользнёт, будто не бывало. Недавно, тут, Дэн навострился взять больничный и, прекрасно помня, что оформлял его совсем недавно, внезапно с изумлением осознал – стёрлось. Ничего не помнит. Стрессовые моменты остались, например, как искал больницу, как зашёл в платный семейный центр, как заполнял формуляры, как оплачивал приём врача, как удивила сумма – это сохранилось. А вот как забирал документы обратно и что с ними делал потом на работе – это куда-то подевалось. Поразительно, но совершенная пустота. Если тенденция сохранится и дальше, то, действительно, в голове останутся только раскалённые стыдом марнитки ошибок, от которых измученный рассудок старика не найдет другого выхода, как спрятаться в беззаботном детстве.

      Дорога пузырилась машинами словно лужа под дождём: крупные разноцветные горы металлолома вырастали из ниоткуда прямо перед капотом, не давая опомниться, нагло подрезали, запоздало включая поворотники в бесхитростной убеждённости в силе их магических свойств, или по крайней мере в равнозначности их с мигалками "скорой". Дэн чуть не врезался, когда отвёл глаза, чтобы ткнуть в мобильник, высветивший входящий вызов:

      – Бергенов, ты достал!

      Римма. Злится. А к злости примешивались нотки паники. Дэн почувствовал себя виноватым.

      – Да еду я, Риммиронна. Пробки.

      – Ты осознаёшь вообще, кто тебя ждёт? Кого ты подводишь?

      Ой, да куда там. Дэн отрезал:

      – Спешу, как могу.

      И скипнул вызов. Ничего, подождёт. Не министр покамест, хехе. Да и хоть бы и министр, то же мне. Не бетон же стынет. Вершители судеб. Чинуши.

      Дэн, не прибавляя скорости, свернул с шестиполоски в сторону облцентра. Соблюдая, между прочим. Но, почему-то, не все водители считали правила обязательными.

      – Джаляпь, – от неожиданности выругался Дэн, дёргая руль.

      Какой-то седан запутался в дорожном полотне, передумал двигаться в своём ряду и решил подвинуть Дэна. Пёр на пролом, зная, что Дэн уступит. Вокруг машин будто существовали силовые поля жадности, отталкивающие кузовы друг от друга. Бережливость автовладельцев, не желающих рисковать, позволяла наглецам испытывать судьбу и пробовать на прочность это гипотетическое силовое поле. Дэн позволил наглецу протиснуться, буквально затылком ощущая, как начали возмущаться водители позади него, бранясь на мягкотелого собрата, не выдержавшего противостояния нервов, но тоже стесняющиеся и не рискующие вступить в бой. Потому что машины, в него вступившие, так и называются – «бой». Бой металлолома.

      Передние авто начали притормаживать и встраиваться в правый ряд. Дэн поступил также, подождал, пока его пропустят, вклинился, проехал чуть вперёд и достиг причины сужения колеи.