– Это я уже понял.
Майор и капитан переглянулись.
– Ну и куда тебя девать прикажешь? – риторически вопросил майор.
– Ну, если совсем не нужен – можете на дембель отправить.
Москайкин за занавеской сдавленно захихикал.
– Чего-то ты сильно остроумный, как я посмотрю! – беседа начала утомлять майора, – может к АГСникам? – посоветовался он с капитаном.
– Куда там! Его соплёй перешибить можно, а под АГСом он и в помине обгадится!
– Москайкин! А «рембо» это ушибленное, которое контракт разрывать собрался, он в каком взводе у нас числился?
– Во втором, товарищ майор!
– А старшина когда вернется?
– А пес его знает, товарищ майор!
Капитан взял со стола графин, отпил из горла и крикнул:
– Дежурный!
– Дежурный по роте в канцелярию! – проверещал на улице дневальный.
Через минуту в палатку зевая вошел рослый нестриженый младший сержант, на котором мешком на подтяжках висели зимние штаны-ватники без теплой подстеги.
– Вызывали, товарищ майор?
– Дед, ты чего это на себя напялил? Ты дежурный или где? – капитан был гораздо словоохотливее майора.
– То, что чистое было, товарищ капитан!
– Ты в этих портках уже две недели гоняешь! Не мог постираться время найти!
– А как я мазут-то отстираю?
– Ладно, черт с тобой. Вот это, – капитан наклонил голову, прищурил глаз и прицелился мне в живот пальцем, – твой новый друг и соратник. А по совместительству – комод два4 второго взвода. Вводи в ситуацию, старшина приедет – пусть принимает.
– Разрешите идти?
– Топайте, товарищи сержанты.
– У тебя сигареты есть? – после стандартного знакомства перешел к делу младший сержант Диденко.
– Порожняковые есть, «Дукат».
– О-о-о! Дукат – это шикарно, по сравнению с тем, что старшина выдает. «Приму» плесневелую.
Диденко был неуловимо похож на молодого Никулина. Он курил и блаженствовал, сидя на узловатой чурке со следами долгих попыток расколоть ее.
– Чего у тебя еще есть порожнякового?
– Водки нет, денег рублей 100 осталось.
– Ну, и то вперед. Бумага туалетная есть?
– Есть.
Дед даже подпрыгнул, но все же сел обратно, докуривать.
– Надо заныкать, я знаю куда. А то у тебя один хрен утащат.
Вот кто бы знал. Особых планов на оставшиеся 100 рублей у меня не было, а туалетной бумаги на них можно было приобрести – взводу на месяц подтираться. Мог бы и додуматься, вспомнив уничтоженную библиотеку Омской учебки.
– Что-то тут совсем все плохо у вас.
– Сейчас уже ГОРАЗДО лучше. Когда свет провели и узнали где коньяк брать.
– Почем коньяк?
– Три банки тушняка или сотка денег. Ну, бензик еще берут, но тебе это не светит: ты не механ. Тушняк только говяжий берут. Килькой брезгуют.
– На кой