– Побеседовали с ними обстоятельно. Они и поделились некоторыми сведениями.
– По доброй воле?
– Разумеется. За кого вы нас принимаете? Это не наши методы.
Падуану как всегда юлил, поэтому внятного ответа можно было и не ждать, но попробовать стоило.
– Дайте угадаю, Промб на тот свет отправлял не только тех, кто сам об этом просил. Или по просьбе сердобольных родственников. Банда еще о ком-то просила?
– Учитесь прямо на глазах, – одобрительно цокнул следователь. – Хороший из меня учитель, а из вас – ученица.
Я не обратила внимания на сомнительный комплимент то ли мне, то ли ему самому и задала следующий вопрос, в надежде, что все же услышу ответ:
– А помогал во всей этой деятельности тот самый препарат, что нашелся у Сандора?
– Был еще один. Разнообразие, – невесело хмыкнул Падуану. – Тот на мозг воздействовал, но только если уже было состояние, которое возможно усугубить. А у ослабленного в целом организма с этим проблем не возникало.
– Почему ни у кого не вызывало подозрений, что Промб выписывал так много рецептов на те препараты?
– С этим сейчас разбираемся. Возможно, он нашел лазейку, возможно просто не предавали значения, работал-то как с тем кругом пациентов, кому подобное и требовалось. Пациент умер, препарат можно и оставить себе. Не переживайте, теперь-то уж точно докопаемся.
Я и не переживала. Пока что голова просто шла кругом.
– Почему вы мне ранее ничего не рассказали? – спросила я.
– Все было слишком зыбко. Предположения, косвенные сведения, пересказы и пересуды, случайные факты. Сейчас картина чуть более ясная, – подал следователь плечами, явно не договаривая. Все как всегда.
– И за каких-то полдня вдруг обрели твёрдую почву под ногами? – едкость в моем голосе пролилась щедро. И я не пыталась ее скрыть.
– Еще более подробно мы все это обсудим позже. День действительно выдался насыщенный и тяжелый для всех. И вам нужно отдохнуть.
– А вам?
– Беспокоитесь? – протянул Падуану. – Работа кипит.
Он развел руками.
И в таком загруженном графике нашел время для объяснений со мной, пусть и кратких? Я фыркнула.
Он с удивлением на меня посмотрел, я же сделала вид, что все в порядке и вообще, ему показалось.
– Кстати, – следователь перевел взгляд на бумаги, что заполнял Драголич. Губы скривились, ноздри нервно дернулись. – Я отменяю свою просьбу держаться поближе к Драголичу, если он проявит интерес. Будьте с ним осторожнее и по возможности – держитесь подальше, но делайте это так, чтобы не навлекать подозрения. У вас получится, не сомневаюсь.
И тут до меня дошло. Мысль, которая маячила где-то на задворках сознания, мельтешила на периферии, вышла