После утреннего совещания Филиппов попросил Кунцевича задержаться.
– Следователь говорит, что теперь Варберга ни один присяжный не спасет, мол, невинные из тюрем не бегают! – Филиппов откинулся на спинку стула и выпустил струйку табачного дыма. – Да-с. Осталось только его найти. Какие будут мысли на сей счет, Мечислав Николаевич?
– Кой-какие мыслишки есть, Владимир Гаврилович, вот только не уверен я насчет того, что невиновные не бегают. Бегают, и еще как.
– Ну, следователю виднее, кто виновен, а кто нет. А наша задача – исполнить его поручение и отыскать беглеца. Поэтому-то я вас и спрашиваю, что вы на этом поприще сделали?
– Кое-что сделал, ваше высокородие. Когда Кислов задержал Варберга в ресторане, с эстляндцем были два его знакомца, которых мой, как вы давеча изволили выразиться, Лекок недоделанный задержать не удосужился. Хорошо хоть имена записать догадался. Так вот, это некие остзейцы Людовик Озолин и Карл Рет. Я и подумал, коли Варберг себе на хлеб насущный мошенничеством зарабатывал, может быть, и дружки его тем же занимались? Поручил своим молодцам почитать газеты, и они нашли несколько объявлений, в которых Озолин предлагает услуги по управлению имением, называя себя опытным агрономом. В объявлении и адрес есть – угол Геслеровского переулка и Лахтинской улицы, дом 32, квартира 29. Побывал я там и узнал от его квартирохозяйки, что уехал наш Людовик две недели назад и письма велел пересылать в Уфимскую губернию, в имение госпожи Хитрово.
– Хитрово? Это какой же из Хитрово?
– Супруги помощника начальника главного управления почт и телеграфов. Я с ней встретился, и она подтвердила, что наняла Озолина управляющим. Я снесся с тамошним полицейским управлением и сегодня получил вот эту телеграмму.
Надворный советник достал из папки и протянул начальнику бланк с наклеенной телеграфной лентой.
«Схожий присланными вами приметами господин прибыл Токаревку гости господину Озолину 25 сего января зпт находится имении сей день тчк становой пристав Рябоконь тчк», – прочитал Филиппов. – Ну что же, составьте телеграмму от моего имени об арестовании этого гостя, берите Кислова и езжайте в эту, как ее…
– Токаревку.
– Да, туда. И Озолина пусть становой арестует, нам тоже есть что ему предъявить.
– Ваше высокородие, с доставкой арестованных надзиратели справятся, а я бы хотел в другое место съездить.
– Это куда же?
– В Херсон.
В доме, где проживал убитый, был швейцар. После экспертизы оружия Мечислав Николаевич повторно тщательно его допросил. Швейцар божился, что со своего поста никуда не отлучался и видел в тот день только двоих посторонних: Варберга и молодого человека в студенческой фуражке.
– Да и этот, почитай, не посторонний, ваше высокоблагородие, потому как студент этот комнату изволили у нас снять, которая после Льва Григорьевича освободилась.
– Что за Лев Григорьевич?
– Ну как же, это братец Михаила Григорьевича, с женой