Потом резко развернулся и направился широкими, стремительными шагами к огромному черному джипу, на ходу проорав:
– Игнат, поехали!
От звука захлопнувшейся дверцы Полина вздрогнула. Какой-то он нервный!
– Олежек! – перебила Полина поток красноречия Князева, по большей части упрекающий ее в бестолковости. – Отвези меня в гостевой дом в деревню. Пожалуйста. Я очень устала.
* * *
«Она его не узнала! НЕ УЗНАЛА!» – большей злости и горечи Александр Михайлович в жизни не испытывал.
Его так шибануло, когда он понял, кто перед ним! Под дых, в голову, в пах, перекрывая дыхание, сбивая сердечный ритм.
Она! Его Поля! Изменившаяся, повзрослевшая. Другая! И красивая!
И. Она. Его. Не узнала!
Он даже зубами заскрежетал, перевел дыхание, приказал себе «успокойся!», добавив попутно несколько крепких матерных слов в свой адрес.
Девушка его заинтересовала сразу, еще когда лежала звездой рядом со спасенными, невзирая на непростую ситуацию. Заинтересовала своей смелостью и самоотверженностью.
Она сильно устала и замерзла – ее трясло, она лежала на льду и хрипло дышала. Лицо он толком не разглядел. Не дождавшись от нее вразумительного ответа, Александр подхватил ее на руки, стремясь отнести на берег. У нее была потрясающая фигура настоящей женщины, легко угадывающаяся под верхней одеждой, – очень стройная, потрясающая грудь. Он ругнулся про себя! О чем он думает, рассматривает ее по-мужски?! А девчонке совсем плохо, ее всю колотит!
А когда он вгляделся в ее усталое лицо, в посиневшие губы, разметавшиеся из-под шапки светлые волосы, заглянул в серые с серебристым отливом глаза – его шибануло! Поля!
Он обалдел! Даже двигаться не мог какое-то мгновение! Он не помнил, что говорил, а говорил ли? Смотрел на нее и чувствовал, как громыхнуло сердце и ударило в пах, в голову. Он вспыхнул от силы этого чувственного удара. И волна горячего желания мгновенно прокатилась по всему телу, отключая разум. Забыв про все на свете, он рассматривал ее, уже почти протянул руку, чтобы провести пальцами по щеке, испробовать шелковистость… И опомнился, когда Игнат, остужая, сообщил о прибытии спасателей. Внутри него все звенело. Звенело, как туго натянутые струны гитары: вот-вот лопнут.
Муть душевная, с которой он был уверен, что справился, поменяв окрас, содержание и получив конкретный объект для нападения обвинением, зашевелилась внутри, тяжело, по-звериному зарычав.
Как она могла не узнать его?!
«И что это за мужик тебя обнимал? – вопросила муть темная. – Муж? Любовник?»
– Игнат! – прорычал мужчина, вновь закипая злобой.
Безопасник слишком хорошо, иногда лучше самого Соболева, знал и чувствовал