На следующее утро на попутном пикапе мы добрались до начала подъема на гору Доий-Интханон. При высоте всего в 2563 метра эта вершина является самой высокой точкой Таиланда и одновременно «полюсом холода» страны – до —8° C! Бывает, раз в несколько лет, даже снег выпадает. К счастью, во время нашего посещения было достаточно тепло. Но это единственный плюс. Место оказалось очень скучное. Вокруг тянутся заросшие лесом горы. Но даже разглядеть их толком нельзя. На самом лучшем месте у вершины построили военный радар, обнесенный высоким забором из колючей проволоки с табличками «Не фотографировать».
Вниз мы спускались на пикапе с работниками парка. В кузове было человек десять. Их пришлось утрамбовывать, чтобы освободить немного места.
Суп из топора
Путешествуя по храмам, мы имели прекрасную возможность познакомиться с национальной тайской кухней. Не с тем, что готовят в ресторанах специально для туристов, а с блюдами, которые тайцы делают сами для себя. Ими они делятся с монахами, а те, в свою очередь, с нами.
Если переговоры по поводу ночлега были исключительно моей прерогативой, то организацией ужина занимался обычно Дима Становов. Его техника была основана на классическом примере «супа из топора». Когда мы приходили в монастырь, Дима (вероятно, «шестым чувством») выбирал одного из монахов. Общение между ними проходило с помощью языка жестов. Но если его перевести в слова, то получился бы примерно такой диалог.
Дима начинал издалека:
– У нас все здорово, прямо отлично. Вот только чайника не хватает.
– Ну, чайник – это не проблема, – успокаивал монах.
Вскоре он приходил с чайником.
– И что мы с ним будем делать? У нас ведь ни заварки нет, ни кофе, ни какао, ни сгущенного молока, я уж не говорю о печенье.
На то, чтобы найти и принести что-нибудь из этого списка или все сразу, монаху требовалось немного больше времени. Но и с этим, как правило, он справлялся легко. И тут Дима его ошарашивал:
– Так что же мы будем на голодный желудок кофеи распивать? Надо бы для начала поесть что-нибудь посущественнее.
Монахам после обеда, а тем более по вечерам, когда мы обычно и приходили в очередной монастырь, в соответствии с монастырским уставом есть не положено, поэтому первая реакция была стандартная:
– Вон там ресторан (или продуктовый магазин).
Ответ на нее тоже стандартный:
– Ноу мани.
Это понятно любому, даже без перевода. Говорить же, что в монастыре вообще нет ничего съедобного, значит соврать, – а это для буддистов один из самых тяжких грехов, за которые в следующем перерождении попадают в ад.
В одних монастырях монахи питаются тем, что собрали с местных жителей во время утреннего обхода (в обед доедают то, что осталось с завтрака). В других ее готовят «гражданские», работающие на монастырских