Лаки, молодая доберманша, чуть под потолок не подпрыгнула, когда поняла, что хозяйка отправляется гулять. Недалеко от дома находился городской лесопарк, он был облагорожен и пригоден для свободного выгула собак. Тем более пять часов утра, Лаки можно носиться без поводка и намордника – шанс встретить кого-либо равнялся нулю.
Лесопарк постепенно перетекал в лес, Марина свернула на знакомую тропинку. Лаки унеслась вперед, подняв хвост. Птицы трезвонили на разные голоса, неподалеку пролетела сорока, тащившая в клюве ветку – пора вить гнездо. Цвела черемуха, от ее аромата Марину охватило безмятежное настроение: хотелось уткнуться в цветущие ветви и стоять так, пока не надышишься. Но Лаки нетерпеливо заплясала возле хозяйки: хватит прохлаждаться.
Марина еще некоторое время медленно брела по тропинке, но вскоре ее охватило сомнение: лес выглядел необычно. Словно его со всех сторон обложили ватой, через которую не пробивался ни малейший звук, даже трескотня птиц стихла. И только Лаки не подавала сигналов тревоги, по-прежнему старательно обнюхивая землю.
Марина обернулась: преследовало ощущение постороннего взгляда. Кожа покрылась мурашками, Марина передернула плечами: что-то не по себе. Она сделала пару шагов и заметила бродячую собаку, немного похожую на волка. Собака выходила из кустов навстречу идущим, на утреннем солнце можно было различить серо-бурую шерсть. Марина остановилась, собака тоже.
И тут заголосила Лаки, словно ее пнули в живот. Она прижала уши к голове и бросилась к хозяйке под ноги. Затем прижалась спиной, поджав зад и сгорбив спину, точно отказали лапы. Марина чувствовала, как дрожит Лаки, и это ее Лаки, которая никогда не трусила при виде серьезного противника, а бросалась в бой.
Незнакомая собака продолжала пристально глядеть на Марину, и той почему-то почудилось, что расстояние между ними уменьшилось. Марина сглотнула. Птицы по-прежнему молчали, на лес опустились тени, и сделалось холодно, будто наступила поздняя осень. Лаки продолжала голосить, словно по покойнику.
– Ты же не волк. – Голос Марины дрожал. – Не очень ты на волка похожа. – Она вытащила лакомство, которое припасла для Лаки. – Вот тебе. А мы пойдем, да?
Собака исподлобья посмотрела на свиное ухо, развернулась и ушла обратно в кусты. Марина выждала мгновение, а после вместе с Лаки рванула назад. Включилось солнце, снова запели птицы, тропинка сделалась обычной, но только около дома Марину отпустило.
Глава первая
Черная дама
Николай от нечего делать пролистывал в телефоне подборку интересных новостей. Полчаса назад он посадил Настю в автобус, следующий до аэропорта, и теперь ехал на работу. Новостная лента пестрела известиями из жизни звезд кино, археологических открытий и кулинарных блогов. «Волки посреди Москвы!» – Палец Николая дернулся, и он автоматически перешел по ссылке.
Новость оказалась слегка протухшей – трехмесячной давности. В ней говорилось, что жители одного недавно построенного района вблизи Москвы увидели стаю волков. Произошло это ранним зимним утром, когда народ стоял на остановке в ожидании автобуса. Стая медленно трусила по полю и явно заинтересовалась людьми. Никто не обрадовался перспективе быть съеденным, а потому все шустро забрались на крышу остановки.
Николай пожал плечами: журналисты, как всегда, отличились заголовком в погоне за вниманием читателей – если им верить, получается, волки чуть ли не по Красной площади гуляют! Понятно, что когда-то в том районе находился лес, который срубили ради человейника – человеческого муравейника, а волки еще не перестроились и продолжали считать эти угодья своими. Но да… Николай покачал головой, представив, как встречается утром возле своего дома со стаей волков. Ощущения на всю жизнь.
Пришло сообщение в мессенджер – Настя прошла регистрацию на рейс. Николай отправил в ответ гифку с сердечком. Они с Настей планировали провести неделю на Красном море, но Николаю отпуск не дали, так что Настя полетела одна. Зато она пообещала каждый день слать фотографии, чтобы Николай, бывший на курорте целую вечность назад, хотя бы увидел море.
На выходе из метро Николай завернул в «Точку вкуса», где взял капучино. Можно было присесть за столик, но он выпил кофе на ходу, его почему-то не отпускало нервное состояние – что-то должно произойти. Возможно, излишне волновался за Настин перелет, а может, просто весеннее обострение авитаминоза и усталости. Надо принять что-нибудь успокоительное, хотя бы пятьдесят грамм коньяка перед сном.
В последнее время снилось много мути. Какой-то лес, где Николай пробирается через поваленные деревья, после – заброшенные деревянные дома, огороженные покосившимся забором. Он ходил и ходил по кругу, пытаясь выбраться оттуда, но забор тянулся, и конца-края ему не видно. Во сне Николай пытался дозвониться до родных, коллег и Насти, но на смартфоне слетела телефонная книжка, а сам он не мог вспомнить ни одного номера. И это было самое страшное – отсутствие