Хватаю её за локоть и толкаю в стену. Она бьётся спиной. С такой силой, как птица в стекло перед смертью.
Это не я. Кто-то другой. Так спокойно толкает маленькую девушку.
Как будто я, блядь, каждый день так делаю.
Словно это игра, а не по-настоящему.
И если Даша сейчас разобьётся – я просто перезагружусь, и начну уровень заново. Раз за разом оттачивая на ней мастерство в методичном причинении боли.
Не даю ей упасть. Подпираю своим телом как костылём.
– Молчи о ней. Это понятно? – существо вцепилось пальцами в Дашин подбородок, и вдавливает её затылком в стену. – А сейчас ты идёшь к ребёнку, и сама занимаешься им, как и должно матери.
Дёрнула головой в сторону. Выдохнула:
– Лучше сдохну, чем как ты хочешь сделаю.
Вжимаю предплечье в её грудную клетку. Она стонет от боли. Сдавленная между мной и стеной не может дышать.
– Так лучше? Правда этого хочешь? Хочешь умереть?
Ослабляю нажим, и она мякнет.
Веду ладонью по её шее. От моих пальцев появляются и сразу исчезают узкие впадины. Так волна напрочь лишает очертаний оставленный на песке след.
Меня это завораживает. И завораживают ощущения от прикосновения к Даше. Вдумчивого и долгого.
Как же я по ней истосковался.
Между нами слишком долго было расстояние.
Слишком долго я как голодный зверь мог только видеть её сквозь прутья своей клетки, и она настолько далеко была, что даже запаха не учуять.
Я лишь потрогав её понял как сильно голоден. Уже от голода соскребаю зубами и проглатываю металл с каркаса моей тюрьмы.
Но теперь Даша оказалась рядом. Моя лапа дотянулась до неё, сграбастала, втащила в мою клетку, прижала к холодному цементу. И сейчас я буду мять её, прикусывать, грызть живую, убивать так долго и прикончу за секунду одновременно.
Она попыталась ударить меня коленкой.
Я развернул её спиной к себе.
Существо сгорбливается над ней как паук над мошкой.
Губами к Дашиному уху. Говорю ей мерзости. С пеной у рта. Её волосы промокают от меня. Чувствую их стылую поверхность, когда трусь щекой.
От неё теперь по-другому пахнет. Рассыпанным в молоко сахаром. Песочным печеньем. А я так голоден, что только мясо утолит этот голод. Хочу мяса. Пусть и сырого, но прямо здесь и сейчас.
Рукой по её животу. Он вздрагивает, словно изнутри толкаются.
– Говоришь, нет молока? – Скручиваю ткань её платья под грудью, и оно рвётся бесшумно, рассыпается. – Что мне с тобой сделать, если обманула? Что же я с тобой сделаю, а?
Под моими пальцами совершенно новая женщина. Полногрудая. Мягкая. Она иначе дрожит. Иначе дышит. Мне хочется узнать, насколько она изменилась в других местах.
– Я покормлю. Я всё сделаю.
Смирение в её голосе меня отталкивает.
Отпускаю,