Невинности безмолвную шлёт месть.
И месть свершится, и взликует свет!
Смерть и безумье – это ли не мило!
На миг увлекшись этим водевилем,
Скривится лишь, что продолженья нет.
И вновь предаться поспешит страстям,
Из памяти стерев чужую муку,
И будет вновь досадовать на скуку,
И злобно ждать рожденья новых драм.
«Спасибо сорванным цветам…»
Спасибо сорванным цветам
За продолженья жизни мнимость.
Подобно гибнущим мечтам
Стоически выносят милость
Стеклянных узких ваз с водой.
Мечтам в посмертьи так же трудны
Назойливость любви земной
И ласки гнёт. Ах, розы чудной
Так бесподобен аромат,
Когда она, склонившись в вазе
Словно мучительнейший яд
Глотает воду час за часом.
Так и мечта, горя в душе,
Глотая яд надежды мнимой,
Ещё трепещет, но уже
Её конец неумолимый
В последней судороге слов,
В последнем слабом поцелуе
Уже вполне угадан. Кровь
Всё меньше с каждым днём тоскует,
Ладонь всё меньше дорожит
Теплом других и рук, и тела,
И взгляд всё реже сторожит
В другом лице лжи неумелой
Такой смешной и явный знак,
Что было б рассердиться впору,
Когда б не всё равно. А так,
Что толку в бесполезных спорах
О чувствах, прочих пустяках?
Но лень со всем покончить разом,
И равнодушно лёгкий прах
Мечты ссыпаешь к розам в вазе.
«Случится день. Золотозвонный дым…»
Случится день. Золотозвонный дым
Окутает все липы понемногу,
И загорится клёнами дорога,
Выстреливая искрами рябин.
Земля застынет. И лишь только хруст
Травы и листьев тишину встревожит,
Пронизывая вдруг внезапной дрожью
Как поцелуй нежданный с милых уст.
И небо, отрываясь от земли,
Расправит ярко-голубые крылья.
Сейчас взлетит! Последнее усилье!
О, я молю, с собой меня возьми!
Иль дай взахлёб, до ломоты в зубах
Напиться всласть прозрачностью предзимней,
Чтобы с улыбкой лёгкой вспомнить имя,
Забытое однажды в горьких снах,
И с губ его как птицу отпустить,
Чтоб вслед летело стае перелётной…
Прийти домой, к зиме заклеить окна
И чай себе покрепче заварить…
«Становятся дни всё короче, одежды – тяжеле…»
Становятся дни всё короче, одежды – тяжеле.
В предчувствии зимних потерь всё печальней деревья.
И всё холодней и темней одинокие ночи,
И в лунной смоле застывает, покорствуя, время.
И руки безвольные, бледные, тонкие руки
Уже никого, никого удержать не посмеют.
Стихают