– Все в порядке?
Галина Анатольевна не сказала, а, скорее, рыкнула:
– В каком еще порядке! Ты, я смотрю, сильно рада, что всех провела?
– Что? – Оля недоуменно посмотрела на свекровь.
– Но со мной твои штучки не пройдут! Я-то все знаю, меня не обманешь!
– Да о чем вы вообще? Ничего не понимаю.
– Изменщица! – прошипела Галина Анатольевна. – На стороне ребенка нагуляла, а теперь и радуешься, что никто не заметил?
– О чем вы говорите? Как… – Оля путалась в словах. Она никогда не думала, что будет стоять как на допросе в собственной квартире, что ее будут пытать такими словами, когда через стенку лежит и спит ее дочь.
Галина Анатольевна оправилась от вспышки гнева и холодно сказала:
– Ты, Олечка, не думай, что так дальше и пойдет. Я всем расскажу, что твой ребенок, – она никогда не называла малышку по имени, – не от моего сына.
– С чего вы это взяли?
– Ты тут не строй из себя святую! Не на такую напала! Да посмотри ты на волосы, на глаза! От кого в подоле принесла, признавайся?!
– Прекратите! Да вы с ума сошли!
– Да, сошла! Когда позволила Вадиму жениться на такой, как ты!
Дверь кухни отворилась.
На пороге стояли Вадим и все гости. У друга Вадима, этого огромного человека, на голове нелепо торчал праздничный колпак. Оля, ощутив контраст между блестящей мишурой праздника и темной гнилостной яростью свекрови, что клокотала на фоне, разрыдалась и выбежала прочь.
Оля заперлась в детской. Сердце ныло от ужасного, несправедливого обвинения. В попытке успокоиться, прийти в себя, Оля подошла к кроватке дочери. Катя спала безмятежным сном, не подозревая, что стала причиной скандала. Ее бабушка бушевала за стеной, но звуки ссоры не достигали детской.
Оля почувствовала острую, щемящую нежность. Она смахнула слезы и осторожно, чтобы не разбудить, поцеловала дочку.
Позднее она узнала, что все гости были возмущены и потрясены обвинениями Галины Анатольевны. Они одним сплоченным фронтом встали на защиту Оли. Во-первых, Оля никогда бы так не поступила, во-вторых, темные волосы и карие глаза Кати – всего лишь шутки генетики. В конце концов, Катя очень похожа на отца, нос и подбородок ведь чистой воды копия!
Но Галину Анатольевну было невозможно переубедить. Она обладала тем железным осознанием собственной правоты, которое формируется благодаря крайне выборочной слепоте: все факты, противоречащие сложившейся в уме картине, просто игнорируются.
Праздник было уже не спасти. Гости, смущенные отвратительной сценой, зрителями которой они стали, потихоньку расходились. Атмосфера дня рождения сошла на нет, уступив место гнетущему чувству скандала.
– Хоть раз я снова это услышу… Хоть раз… – обычно шутливый Вадим посерьезнел и отвел мать подальше от всей компании, в прихожую. – Больше ты сюда не придешь, пока не извинишься перед Олей. Поняла?
– Извиниться?