Меня заводят в какую-то комнату и, неожиданно, толкают вперед.
Нога подворачивается, и я лечу на пол, упираясь ладонями в жесткий ковер. Их начинает саднить. Кажется, я ободрала кожу.
Немного придя в себя, понимаю, что в комнате я не одна. Тяжелый взгляд на своем теле я ощущаю буквально физически. Как он давит. Как оставляет на коже незримые отметины.
Боюсь поднять голову. Вот только и без того знаю, кто передо мной. Точнее, перед кем я. Маленькая зареванная девочка, с искусанными губами, брошенная к его ногам.
– Выйдете! – уверенный голос Ризвана прокатывается по телу волной мурашек.
Позади слышится шум и звук закрывающейся двери. Но я совсем не испытываю облегчения.
– Подними голову, – распоряжение звучит довольно тихо, но и этого оказывается достаточно для того, чтобы я вздрогнула прежде, чем выполнить нежеланный приказ.
Ризван сидит в кресле, словно сытый упитанный тигр, которому лень даже гоняться за добычей, ее приносят на блюдечке прямо в лапы.
Мой взгляд встречается с его горящими черными глазами.
Они пылают, но мраком. Зловещим темным блеском, от которого хочется скрутиться в комок.
В полумраке комнаты я даже не могу различить границу между зрачком и радужкой, настолько глубоко тьма поглотила их.
Ризван тянется к маленькому столику, подле его широкого кресла. Берет оттуда пачку сигарет и закуривает.
Я стараюсь задержать дыхание, потому что не выношу табачного дыма, да только кто я такая в этом доме, чтобы хоть слово сказать против?
Мужчина затягивается так же лениво, будто совсем никуда не спешит, наслаждается.
Для меня же тянущиеся секунды – превращаются в вечность. Ризван точно специально оттягивает неизбежное, нагуливает аппетит, развалившись в своем кресле.
Когда же сигарета, наконец, заканчивается, он тушит окурок о пепельницу, а затем слегка подается вперед.
– Даже в этом детском платье ты заставляешь мой член на тебя дергаться, – выдает он, и я чувствую как у меня скручивает живот.
Неужели, все произойдет прямо здесь? В этой комнате? На полу?
Воображение рисует страшные картинки, но стараюсь думать о сестренке, что может избежать схожей участи, если я буду вести себя хорошо.
Ризван вдруг поднимается с кресла и выпрямляется во весь свой рост.
Теперь я чувствую себя рядом с ним еще более ничтожной. Букашкой, чью жизнь он держит в своих руках.
Сейчас я отчетливо замечаю то, о чем он говорит, этот устрашающий бугор на его джинсах. И он вызывает во мне только страх.
Разве кому-то может понравиться такая дубина? Я даже боюсь представить, как эта штука будет выглядеть, когда Ризван избавится от одежды, если даже сейчас, под плотной тканью джинс, она пугает меня своими размерами.
Зато Ризван чувствует себя прекрасно. Очевидно, ему нравится