Олег тупо пялился на нее и никак не мог вспомнить, откуда же он знает женщин с эльфийскими именами. В том, что они уже пересекались, сомнений не было, только вот где? Когда?
Эйфилька в конверсах его, напротив, узнала. И, без сомнений, хорошо помнила. Потому что такой ужас в глазах смотрящего незнакомый человек способен вызвать, только встретившись в подворотне с ножом наперевес. И хотя это была крайне странная эмоция по отношению к нему, Олег не стал разбираться. Именно ужас в ее глазах что-то ему напоминал. Он держался за него, как держатся за последний фрагмент ускользающего сновидения, силясь выудить из омута прошлого всю девушку целиком.
Но вот ужас на ее лице пропал, и Олег свалился в реальность. Девушка улыбнулась и уверенно зашагала к его столу. Олег напрягся. Он не любил неловких моментов.
– Привет, – сказала она, отчаянно покраснев. Голос у нее был мелодичный, но без соблазнительной баритонной мягкости.
– Привет, – как можно дружелюбнее сказал мужчина и чертыхнулся про себя, насколько же неестественно вышло.
Девушка лукаво сощурила глаза.
– Ты меня не узнаешь, – безапелляционно констатировала Айвендиль, – это ничего, – весело добавила она и махнула рукой. Вверх.
И тут же, словно только и дожидаясь этой импровизированной команды, на Олега нахлынули…
Ощущения. Так обычно случается с песнями. Когда, услышав надрывное из ларька у метро, сначала не понимаешь, с чего вдруг замедляешь шаг. Но на третьей ноте внезапно чувствуешь все: запах спортивного зала и его томный полумрак. Дрожь в коленях, когда школьная дискотека перевалила за третий медляк, и уже невозможно быть выше всего этого. Ребра худенькой одноклассницы Лены, что ты, забывшись, перебираешь, словно четки. А она пахнет дешевым лаком для волос, и такая красивая и все без толку. Ее сердце навсегда принадлежит хмырю Крылову, который настолько крут, что даже не ходит на школьные дискотеки, а только напивается за гаражами. Вот, что бывает, если в ларьке у метро не дай боже заиграет Селин Дион.
Олег бросил посещать танцы в третьем классе. Зато однажды, по чистой случайности, попал в поход. И сейчас, шесть лет спустя, он снова очутился в палатке, потный, грязный и невероятно безмятежный. За палаткой играла гитара, не попадал в такт треск костра, надрывались птицы. И смеялась девушка. Он мог видеть сквозь сеточку тамбура, как она запрокидывает голову, поддавшись первобытнейшему из желаний сосчитать звезды. Олегу было двадцать пять. Ей явно меньше. Он поднял голову вслед за ней, уставился на непривычно близкие огоньки и подумал (какая глупость!) что, возможно, больше никогда в жизни не сделается таким же счастливым.
Сейчас ей, стало быть, на шесть лет больше. А выглядит она абсолютно также. Даже дурацкая челка на месте, хоть и немного по-другому уложена. Девушка взмахнула рукой вверх, но, благо, в этот раз в ее ладони не оказалось кружки с вином. И удивленный возглас, равно как