Что люди в нем лишь адъютанты,
Служители развратных дум,
Развратных тел и дел развратных.
Бог, отвернувшись безвозвратно
От нас, свечу свою задул…
И свет исчез в пропащих душах,
Погрязших в блуде и вине…
Мы все достались Сатане,
Раз Богу падший мир не нужен.
Субботник по-советски
Субботник вроде объявили…
И выезд вроде бы с утра…
Мы бригадиру заявили:
Фомич, давно уже пора!
Мы поработаем на славу!
На славу выпьем. Но потом.
Не напоить нам всю ораву
Сказал Иваныч – управдом.
А мы поить их и не будем.
У нас пока не коммунизм!
Себе мы водочки добудем.
Вот, завтра братцы будет жизнь!
И покосим или покосим?
Сказать то как? Не всё ль равно!
Какие есть ещё вопросы?
А мне, пожалуйста, вино!
Да, ладно, там и разберёмся…
Как только солнышко взошло
Мы с рюкзаками дружно прёмся
Ну, дело, видимо, пошло…
А так как не было вопросов
И не сегодня, ни вчера
Нам выдали в колхозе косы
И мы помчались на ура!
Косили час и два косили
И водку пили в тихаря
Не зря ж её мы приносили
Фомич сказал: зачем же зря!
И так сдружились мы с косою
Что стало даже не понять
Кто был из нас двоих косее,
Но мы не стали выяснять.
Коса косая, мы косые.
Как будто дружбаны давно.
Она работала – мы пили
За дружбу крымское вино…
Ещё потом мы долго пели
Про Волгу матушку реку,
Но на автобус не успели…
А утром нам ку-ку-ре-ку
Пропел колхозный,
Знать, начальник
А он такой ещё урод,
По нашему обычный чайник!
Его, мол, личный огород
Мы выкосили подчистую…
Так надо нас благодарить
И каждому, хоть по чекушке,
С колхозных денег подарить!
Советские сны
Я никогда в Париже не бывал
И не гулял по улицам Парижа
Париж я знаю только лишь из книжек,
Но по нему всю жизнь я тосковал.
А по ночам мне снился лес Булонский
И друг мой шевалье д Артаньян…
Я утром просыпался в стельку пьян
От возлияний дружеских гасконских.
И целый день придти в себя не мог.
И снова ждал ночную встречу с Сеной,
С громадой Нотр-Дама непременно…
А может я Парижем занемог?
Обретение России
Если у русских останется только один хутор,
то и тогда Россия возродится
Великий и святой
В монастыре звонят колокола
И Тихвинка опять слегка в тумане
И аромат черёмухи дурманит,
Входящих