– Да я уж вижу, чай не каменная, – и девочка обнимает Алекса и целует его в щеку.
Алекс зажмуривает от счастья глаза и по щеке пробегает слеза. Он улыбается девочке и прижимает ее к себе.
– Что ты хочешь от меня?! Проси, все, что пожелаешь! – просит он.
– Сукин сын! – громко кричит Наташа из-за двери.
– От сукиной дочери слышу! – кричит в ответ возмущенный и покрасневший Алекс.
– Развратник! – кричит Наташа.
– Дура! – отвечает Алекс.
– Сам дурак! – уже тихо отвечает Наташа. Раздаются ее рыдания и торопливый стук каблуков.
– И охота вам ее держать, – вдруг заговорила Маша, – взяли бы и вышвырнули ее!
Я и сама могу вам готовить, стирать и убирать весь дом!
– Ты, что, с ума сошла?! – вспыхнул Алекс, с удивлением разглядывая ее, – или тоже белены объелась?!
– Да, нет, я просто пошутила, – покраснев, улыбнулась девочка.
– Разве так можно шутить, – удрученно покачал головой Алекс
– Ну, честное слово, больше не буду, – девочка прижалась к Алексу, и его лицо сразу умиротворенно разгладилось, а губы растянулись в улыбке.
– Эх, женщины, женщины, и что вы с нами только делаете?! – прошептал он.
Сцена 20.
Утро. Алекс и Сэм играют в теннис на корте, в саду у Алекса, недалеко от дома.
– Ты знаешь, с тех пор, как Маша узнала про мою болезнь, она стала любить меня, почти как дочь, – говорит Алекс, посылая Сэму мяч ракеткой.
– А я думал, как мать, – усмехнулся Сэм, отбивая подачу.
– Зря смеешься, Сэм, – обиженно смотрит на него Алекс, не сумев отбить подачу, – иногда во мне просыпаются такие странные чувства, что я даже никак не могу их выразить словами… Вроде бы она мне чужая, взятая из другого какого-то фантастического мира, и в то же время есть в ней что-то такое, что связывает нас, как родных, и даже, кажется, что это и не любовь, и не жалость, это просто какое-то фантастически необъяснимое чувство, чувство родства, ведь я вырос сиротой и у меня не было родителей и я всегда хотел иметь семью, – Алекс делает подачу.
– По-моему, ты просто относишься к ней как к подрастающей гетере, – Сэм отбивает мяч, – которая тебя заменит и мамку, и няньку, и все остальное, – Сэм с сарказмом улыбается, видя, что Алекс опять упустил его подачу.
– И почему я так люблю тебя, и ненавижу, Сэм?! – удивляется сам себе Алекс.
– Потому что я говорю тебе одну только правду…
Постепенно камера перемещается от них на девочку, которая скрывается за кустами и настороженно слушает их, покусывая свои нестриженные ногти.
– Все-таки иногда, Сэм, мне кажется, что ты, как и Наташа, ревнуешь меня к ней.
– Какой ты все-таки самовлюбленный, Алекс, – грустно смотрит на Алекса Сэм, – ты живешь, и ничего не видишь кроме себя любимого!
– Так ты что, тоже ее любишь, что ли?!
– Да,