За бильярдом творила чудеса с кием маленькая смуглая девчонка лет девятнадцати. Мой любимый типаж: невысокая, пропорциональная, брюнетка, глаза карие, грудь небольшая высокая, смешная. Мишка мои вкусы уже знает, его-то всё больше на блондинистых коров немецких кровей тянет. «Сыграем?»
Звали её Кейли. Она доучивается в школе последний год и готовится пойти в армию. Ей 18 лет, её рост 156 см, её вес 43 кг, её талия 58 см и первый размер груди. У неё есть бой-френд – марокканец Ариэль, довольно известный в кибуце засранец. Они сейчас в ссоре, даже не разговаривают. «Ничего-ничего, помиритесь», – утешаю я Кейли, приобняв за плечи. На столике наполовину пустая (да, я пессимист) стоит вторая бутылка фруктовой водки.
Живу я один и в вагончике. Условия барские: душ, туалет, газовая плита, огромная кровать, кондиционер. Есть минус: на солнце вагончик здорово нагревается.
Глаза открыл: на электронных часах зелёным высвечивалось пять часов утра. Прислушиваюсь к дыханию Кейли. Осознаю, что я влюбился. Никогда ещё за двадцатипятилетнюю жизнь мне так хорошо не было! Она лежит на боку лицом ко мне. Талия её кажется совсем узкой, а дуга бедра очень высокая, словно дельфин из моря выпрыгнул. Стараюсь дышать как можно реже и тише и смотрю, смотрю…
Когда я открыл глаза, постель была пуста. Будильник притаился и готов через две минуты взорваться матом подъёма. Семь часов пятьдесят восемь минут. Вырубаю его на опережение! Пора на работу в столовую, воскресенье – новая рабочая неделя началась.
Вечером в пабе Мишка рассказал, что Кейли привезла в Израиль мать пять лет назад из Коста-Рики. «У неё ещё сестра есть, полная оторва!»
Через день в паб пришла Кейли с сестрой. Сестру звали Анджи, и ей было шестнадцать лет. Они похожи, только младшая повыше и темнее, волосы чёрные аж с отливом фиолетового и прямые. У Кейли волосы вились и от солнца были шоколадные. Черты лица Анджи были грубее, резче. Суставы рук и ног раздёрганы и истеричны. Походка резкая, смех грубый, подростковый. Анджи, реально, была полным беспределом. У неё сменилось штук шесть любовников, она пила, курила гашиш, гоняла на мотоцикле последнего бой-френда. В пабе она просто поселилась!
В среду вечером Анджи полупьяная резвилась там с Микки, пацаном лет восемнадцати, единственным достоинством которого был спортивный мотоцикл. Было уже поздно, и сидели там только трое: я, он и она.
Паб как обычно был на самообслуживании, как и большинство всех вещей в кибуце. Анджи, нацеловавшись с мальчиком, пошла на кухню жарить чипсы. Наверное, пробило на хавчик с косячка. Я тоже вышел на кухню, сел на стол и стал смотреть, как её чумазые ручки быстро и умело чистят картошку. Микки сидел в зале паба и смотрел футбол по телевизору. Анджи хитро посмотрела на меня и сказала по-русски: «Сосёшь?»
– Чего? – я чуть со стола не упал. Ты хоть знаешь, что это такое – «сосёшь»?
– Ага, – её лукавая обезьянья мордочка скорчила