Девятый «Д» был классом коррекции. Многие дети из этого класса были занесены в чёрный список заместителя по воспитательной работе, а некоторые из них числились на учёте в детской комнате полиции. Замену школьники уроком не считали и потому потихоньку занимались своими делами: списывали домашние задания или играли под партой с мобильными телефонами. Сидящие позади девочки вдохновенно красили ресницы, а мальчишки поочередно отпрашивались в туалет, и потом от них несло табачным перегаром.
Несколько человек сидящих впереди все-же слушали учителя, – не играть же с телефоном прямо перед его глазами! Словом все было, как обычно и казалось, ничто не предвещает неприятностей.
Неожиданно до историка донёсся визг, – один из великовозрастных подростков подпалил зажигалкой причёску своей соседки по парте. Остро запахло палёными волосами.
– Эй, ты что делаешь? – с этими словами учитель истории бросился к нарушителю спокойствия. – Ты что с ума сошел? Немедленно отдай зажигалку!
– Да пошел ты… – ученик оскалился и смачно озвучил, куда следует пойти учителю истории.
– Ты что, придурок?
– Сам ты придурок! – глаза у парнишки были шалыми.
– Я сказал, отдай зажигалку! – Виктору Семеновичу пришлось применить силу.
Сейчас я, разбежался, – с вызовом ответствовал подросток, ловко выворачиваясь от рук учителя истории, – пошел вон: пёс, козёл вонючий!
С огромным трудом историку удалось вытащить упиравшегося верзилу в коридор. Первоначально Виктор Семенович предполагал сдать его грозной Тамаре Петровне, но понял, что до учительской он вертлявого подростка попросту не дотащит.
Виктор Семенович втолкнул пропахнувшего потом ученика в угол коридора.
– Ты что же, действительно не понимаешь, что делаешь?
– Да ты знаешь, с кем связался? Я тебя урою, пес смердящий!
Учитель истории слегка опешил, обдумывая сложное положение. Что ему сейчас следует сделать? И почему школа терпит таких учеников?
Заметив растерянность своего обидчика, парнишка приободрился и начал поливать учителя руганью.
Бедность словарного запаса смелый школьник компенсировал частыми повторами нецензурных выражений, в которых теперь начала упоминаться мать учителя.
От этих слов лицо историка покрылось багровым румянцем.
– Ха, да у тебя вся харя покраснела! Что перетрусил, урод? – засмеялся подросток.
Терпение учителя, наконец, лопнуло, и он усмехнулся, глядя в глаза подростка. Историк неожиданно успокоился, он уже знал, что произойдет дальше.
– Что смеешься, козел?
Слегка размахнувшись, Виктор Семенович нанес удар по скуле ненавистного ему мерзавца. По подбородку школьника сразу зазмеилась тонкая струйка крови.
– Что ты делаешь, гад?! – завизжал парнишка. – Ну, все, теперь тебе