– А где у вас туалет? – это она сама напомнила о себе, поняв, что терпеть более не может.
– Леша, проводи Лену.
– П-пойдем.
Они вышли во двор, залитый таким ярким солнцем, что первое время Лена ничего не видела. Когда зрение вернулось, она увидала, что дом стоит у самого леса, который окружает дом в двух сторон. Рядом небольшой огород, буквально с десяток пятиметровых грядок. Там были посажены и морковь с луком, и огурцы, кабачки, тыква, пару грядок клубники. Имелся и маленький парник с помидорами и перцем. Вдоль дома шла дорожка, ведущая к уличному туалету, небольшому деревянному строению с дверью и маленьким оконцем под потолком. Лена быстро сходила туда. На обратной дороге увидала уличный умывальник, с лежащим рядом на прибитой доске хозяйственным мылом. На гвозде, вбитом в старую яблоню, висело полотенце. Нажав на длинный алюминиевый стержень, Лена открыла доступ воде, которая брызнула толстой струей на руки. Помыв руки, она зашла в дом.
– Поешь с нами, – указала Настя на тарелку с дымящимся супом.
Лена села на стул, специально принесенный для нее из передней, и стала уплетать суп. Как давно она не ела так вкусно! С таким удовольствием она не ела даже на вчерашнем банкете. Хотя блюда там были все сплошь изысканные и жутко дорогие.
После обеда втроем пили чай и разговаривали обо всем и ни о чем. Леша тоже иногда что-то говорил всегда радостный, что его слушают, что на него смотрят, довольный уже тем, что он просто сидит рядом с самой лучшей мамой на свете и с самой красивой девушкой на земле.
Хотя Леша слишком мало видел девушек, чтобы определить, насколько красива Лена. Да и, честно сказать, вообще мало кого видел, кроме мамы.
Леша помнил, что они с мамой не всегда были в этом доме. Раньше они жили в большом городе. Леша помнил множество огней, когда ездил куда-то с мамой по темному городу. Еще он помнил белые стены и бесконечные коридоры. Что это значит, он понимал плохо, потому что все время, что они с мамой проводили в белых стенах и длинных коридорах, он только и старался держаться покрепче за мамину руку, чтобы не отстать и не потеряться в этих стенах и коридорах. Поэтому помнил именно теплую руку мамы, держась за которую, он чувствовал защищенность от всего внешнего. А еще он помнил чувство беспокойства, всегда присутствующее при этих бесконечных походах, потому что его самая лучшая и добрая мама в тех местах постоянно с кем-то ругалась, и ругались с ней, а потом она яростно хлопала очередной дверью и они снова шли длинными коридорами в белые стены. И все повторялось заново.
А потом они приехали сюда. Уже давно. У него тогда еще