Время шло, тигры старели, и чуть больше полугода назад Ефим настоял на том, чтобы располовинить свою долю. Общие тридцать процентов отошли его единственному сыну – Вадиму. Луке-младшему…
Ефима никто не мог назвать жадным, просто ещё с коммунистических времён он хорошо умел считать деньги. Когда флотская система стала трещать по всем швам, и на смену государственному управлению пришли многочисленные директора, акционеры, президенты правлений и прочая столичная береговая шушера, Ефим Маркович Лукин умудрился стать одним из таких персонажей, но только, в отличие от них, он владел точным знанием флотской специфики и особенностей каждого промыслового судна, маленького или большого, без исключения. Плавбазы и транспорта, траулеры и танкера успешно уходили из Союза через уверенные и умелые руки Ефима. Он не был полноправным хозяином, но правильно советовал другим, как с теми кораблями поступать и всегда имел свои куски от многих возникавших в то время миллионов.
Потом всё закончилось. Пароходы уплыли за границу, а жилистая инерция к хорошей работе осталась.
Остались и друзья, и хорошие, нужные связи.
Слово «реклама» в те годы было ещё каким-то капиталистическим, ярким и не очень серьёзным, не приносящим осязаемые деньги, но уважаемый бизнесмен Ефим Маркович сказал себе, что это не совсем так.
Собственные деньги, полученные в результате небольшого и краткого участия в продаже на металлолом в Индию предпоследней плавбазы, он вложил в Николая Дмитриевича Татаринова, который служил в те смутные времена начальником городского коммунального подразделения «Разнобыт».
Татаринов имел в своём активе трёх подчинённых мужиков пенсионного возраста, унылый грузовичок ГАЗ-52 и сорок шесть бетонных рекламных тумб, разбросанных по всему городу. На круглых тумбах гражданам за двадцать копеек разрешалось клеить объявления о продаже детских колясок, свадебных платьев и швейных машинок. Местная филармония с этих же самых тумб призывала население посещать концерты ВИА «Орера», а отдел здравоохранения горисполкома – сдавать бесплатную донорскую кровь.
Николай был полезен Ефиму связями и должностью. На том они тогда и порешили: шестьдесят процентов на сорок. Уютно при таком раскладе было обоим.
Со временем их фирма стала крупнейшим рекламным агентством города; бо́льшая часть огромных уличных щитов на магистралях принадлежала Ефиму и Николаю Дмитриевичу.
Росли дети.
Тридцатилетний Вадим Лукин, вращаясь в спокойных орбитах успешного отца, успел поработать и в филиале столичного банка, и в таможне, и поруководил небольшой провинциальной страховой компанией. Многие люди говорили Ефиму о характере и слабостях его сына, он до поры до времени спокойно контролировал ситуацию, но потом поставил резкое условие Вадиму – работать только под ним. Иначе никаких спасений больше не будет…
Татаринов же