– Вы так вовремя! – сказал Глеб, пожимая руку Рыбака. – Объявилась дочка нашего Новикова, скоро должна с мужем подъехать. Вы же, наверное, захотите осмотреть его комнату? – Иван кивнул. – Тогда лучше это сделать прямо сейчас, потому что неизвестно, как к этому отнесутся родственники.
Пропавший капитан первого ранга обитал в одном из четырех домиков, пристроенных к главному коттеджу.
– Мы называем эти помещения флигелями, – на ходу давал пояснения Ермолаев. – У каждого имеется собственный вход, но по желанию можно пройти через дом по застекленному переходу. Обычно ими пользуются редко, преимущественно в непогоду.
Чувствовалось, что Глеб недоговаривает, и Рыбак поспешил прояснить ситуацию:
– Я так понял, столовая находится в доме.
– Да, – подтвердил тот. – Если кому-то нездоровится или просто не хочется идти, можно позвонить и попросить принести еду. Но обычно так никто не поступает, все предпочитают с утра собираться в большом доме и расползаться по флигелям перед сном.
– По переходам? – уточнил Рыбак.
– Нет. – Он снова почувствовал нотки смущения в голосе Ермолаева. – Наши жильцы предпочитают свежий воздух и пользуются возможностью глотнуть его, прогулявшись по улице.
Это было логично, конечно, но рыбаковская чуйка подсказывала, что игнорирование переходов имеет под собой нечто более основательное, чем любовь к свежему воздуху.
Глеб достал из кармана связку ключей, побренчал ими в поисках нужного, но дверь во флигель, где проживал отставной капитан первого ранга, оказалась открытой.
– Странно, – сказал он, – я собственноручно закрывал ее на ключ.
Рыбак присел на корточки и внимательно осмотрел замок.
– Свежих царапин нет, похоже, открывали родным ключом. Интересно, кто и когда?
Комната чем-то напоминала кабинет начальника средней руки – внушительный письменный стол черного дерева, высокая стопка книг разной степени зачитанности, настольная лампа в стиле хай-тек на прищепке, черное кожаное кресло-крутилка, лаконичный шкаф для одежды. Лишь полуторная кровать с высоким, явно ортопедическим, матрасом, светло-бежевый шелковый ковер с абстрактными пятнами да тяжелые шторы, тоже бежевые, но на пару тонов темнее ковра, свидетельствовали о том, что помещение предназначено не только для работы, но и для прочих жизненных ситуаций. Было светло и тепло, даже жарко, и Рыбак потянул бегунок молнии, расстегивая куртку. Посмотрел на Асю – как она? Та коротко кивнула: нормально.
При виде ковра она бросилась стягивать сапоги. Иван последовал ее примеру, радуясь, что с появлением в его