– Кончала то хоть по-настоящему? – вдруг спрашивает он, роняя руку мне на бедро. По телу тут же пускают ток, а я пальцы накрывают напряжённую ладонь Миши.
– Конечно. Все было по-настоящему.
– Пиздишь, как дышишь, – шипит он и дергает бедро на себя. Хватается за резинку брюк, на себя тянет.
– Миша, что ты…
– Рот лучше закрой, – сдёргивает штаны и меня на себя поднимает. Во дворе дома, кто угодно увидеть может. Но эта мысль сгорает в пламени, который охватывает тело, стоит его грубым губам мои захватить. Просто растоптать в порыве злой страсти. Его пальцы во мне, сильно растягивают, причиняя боль.
– Больно, – хочу слезть с него, но он прикусывает шею, дергая пальцами внутри активнее.
– Ты же говорила, что готова на все? Или опять пиздешь? А?
– Нет, – стискиваю зубы и упираюсь лбом в его шею Господи, он так близко, его запах поражает нервные окончания не дает возможности поразмышлять. Попытаться выбраться из западни.
Прелюдии не будет, это ясно, как и тот факт, что Миша не воспринял мой рассказ всерьез, слишком много неизвестных в этом уравнении. Пальцы почти сразу заменяют член. Вталкивается силой, не заботясь о моем комфорте. Я переживу это. Переживу, если только он поможет. Если только поймет. Если сделает то, что обещал и извинится. Несколько быстрых движений, царапающих влагалище, несколько рывков прямо в мою шею, несколько грубых «Ненавижу, сукаааа». Я не успеваю кончить, а он сдергивает меня с члена и толкает лицо к нему. Кончает на лицо. Тянет за волосы, рассматривая, как стекает его сперма.
– Даже не знаю, какой чаще я тебя представлял. Мертвой или обконченной.
Мне даже не верится, что он так говорит. После всего, что я рассказала.
– Миш, ты меня хоть услышал? – почти реву, стирая с лица липкую субстанцию, чувствуя на языке ее вкус.
– Думаешь я тебе поверил? – усмехается он. – Вы же с Ириной так и не получили деньги? Может ты опять хочешь меня развести на бабки?
Рука дергается сама. Пощёчина оглушает тесное пространство.
– Подавись своими деньгами! – бью его снова, жду что ответит, что причинит еще большую боль, но он только снимает с дверей блокировку.
– Красиво играешь, но больше веры тебе нет. Пошла вон.
– Знаешь, я тоже получается придумала себе Мишу. Того Мишу, который умеет любить, умеет за слова свои отвечать. А ты как был тупорылым мажором, таким и остался.
– Ты оглохла! Вон пошла, пока я тебя не выкинул!
Я вылезаю на улицу, дверью хлопаю со всей дури.
– По голове себе постучи, дура!
– Когда я