– Говорят, здесь видели призрак деда Семёна, – вдруг остановившись сказал Валюша.
Его глаза пристально рассматривали валяющуюся на полу дверь, будто раньше её здесь не было, потом медленно подошёл и носком сапога чуть отодвинул в сторону, освобождая проход в подвал.
– А дед Семён – это кто? – спросила я, уже вплотную подойдя к дверному проёму и включив фонарик.
– Сторож. Он был предан панам Забалотинским. Когда люди грабили усадьбу, дед Семён с оружием в руках оборонял добро хозяев. Кто-то из грабителей выстрелил в сторожа. Тот падая задел канделябр со свечами. Дом полыхнул, как спичка, все бросились спасаться, забыв про старика. Так он и сгорел в огне за чужое богатство, – молодой милиционер вздохнул и снова оглянулся. – Вот с тех пор здесь и видят призрак деда Семёна.
Я никогда не верила в подобные суеверия, но было в доме что-то жуткое. И чтобы ещё больше не нагнетать, я, изображая невозмутимость, шагнула в полумрак коридора. Перед этим, правда, сверкнув туда фонариком. Каменные обшарпанные стены и такие же ступеньки, которые обрывались внизу, уводя глубоко под землю. Делаешь шаг и тебя охватывает панический страх, что вот-вот оступишься и сорвешься в эту густую темноту, окутанную запахом плесени. Дышать в подвале было трудно. Вроде вдыхаешь полные лёгкие, но воздух настолько пропитался зловонной сыростью, что его не хватает. И уже через несколько минут нашего спуска я почувствовала головокружение, заставившее меня остановиться. Вытянув в сторону руку и, упёршись в стену, я спросила Ванюшу долго ли нам ещё идти. Тот, осторожно обойдя меня, подал свою ладонь, ответив, что осталось совсем немного. Дом хоть и большой, но подвальные помещения не такие обширные. Всего четыре комнаты. И до этих четырёх комнат мы не добрались. Чем глубже мы спускались, тем сильнее был запах сырости. А когда чёрная темнота стала играть бликами от фонарика, стало ясно, что большая часть подвала затоплена. Грунтовая вода не ушла.
– Вот, дрянь! – негодующе выругалась я.
Столько спускаться, дышать через раз и все напрасно! Чёртовы подземелья в воде! Ни убийцы, ни его жертв здесь точно никогда не было. Остался только летний домик, до которого идти около получаса по заросшему бурьяном саду.
– Ну что, возвращаемся? – повернувшись спросила я Гончара.
Парень кивнул.
– Похоже, сточная труба забита. Хозяев же нет. Чистить некому.
– А куда выходит эта труба? – уже из любопытства спрашиваю, поднимаясь на ступеньку выше.
– В речку Лесную, – и тут же Гончар дополняет с видом важного экскурсовода. – Усадьба была построена на развалинах средневекового замка. Забалотинские лишь надстроили