– Смелее! – прокричал Влад трутню, который вмиг оказался в полом стволе липы.
Мрачная темнота и запах подгнившей древесины внутри ужаснули Стаса. Он тут же поспешил выбраться обратно на свет, откуда доносилось ехидное жужжание Влада.
– Ну и шутки у тебя! – недовольно прожужжал трутень. – Я там чуть не умер от страха.
– А чего бояться? Если бы в этой дыре и жил кто-нибудь, ты бы к ней так близко не подобрался.
– Думаешь, пчелы согласятся перебраться сюда?
– Думаю, что стоит попытаться убедить их в том, что переселение семьи с ветки в дупло положительно скажется как на сезонном взятке, так и на развитии потомства.
– Тем более и с соседями нам повезло, – Стас бегло взглянул на ель, где продолжали обустраивать свое гнездо дрозды.
– С приходом весны поляна не спит даже ночью. Здесь точно не придется нам скучать.
– А мне это даже нравится. Наблюдать за тем, как счастливые птицы делятся с нами своими искренними чувствами и переживаниями, выражаясь при помощи восхитительных мелодичных трелей.
– Этим они обязаны не только своим чувствам, но и своим талантам. Я боюсь даже представить, во что превратился бы наш лес, если бы в нем все подряд начали делиться своими чувствами подобным образом.
– Наш лес полнится разными звуками. И нам ли судить, кому какой придется по нраву.
– Судить не нам, – согласился Влад. – Нам трутнями пристало быть. И это у нас прекрасно получается.
Глава 2
К полудню солнце уже властвовало на небесных просторах, озаряя макушки высоких деревьев в весеннем лесу. Лишь немногие из них стояли приодетыми, поэтому солнечные лучи с легкостью проникали в самые глубинки уязвимой чащи.
Не всем пришлось по нраву столь радужное настроение весеннего солнца. Недовольны им были растущие на юге леса ландыши, привыкшие к скромным условиям периода своего цветения. Ютились они теперь кучно в тени хвойных деревьев, спрятав понурые бледные цветки в распростертых объятиях заботливых листьев.
Преждевременное потепление застало врасплох не только растения на юге леса. Из-за прихода ранней весны некоторые из обитавших здесь птиц находились сейчас под особым впечатлением и вели себя не совсем благоразумно.
Донесшийся из перелеска своеобразный треск предвещал скорое появление довольно известного пернатого самца, заявившего о себе в этих краях еще при талых снегах ушедшей зимы. Именно тогда Симон схлестнулся с местным глухарем за право иметь почет среди остальных самцов. Тот случай определил его поведение и в период токования.
Симон унаследовал от отца весьма необычный контраст в оперении, что позволяло ему пользоваться успехом у самок. А ухоженная темная бородка эксцентричного глухаря придавала ему еще большей изящности и зрелости.
Подбирая под ногами внушительным клювом молодую траву, Симон неторопливо вошел в лес и направился к месту ежегодного сбора глухарей, устраиваемого в брачный период. Он охотно отвечал громким токованием на отдаленные