Похвала Глупости. Эразм (Дезидерий) Роттердамский

языком; на нем он не только писал с легкостью Цицерона или Тита Ливия, но и говорил на нем совершенно свободно, – во всяком случае, гораздо свободнее, чем на своем родном голландском наречии. Не лишено характерности в данном случае то обстоятельство, что под старость Эразм, после долгих скитаний по свету, избрал своим постоянным местопребыванием имперский город Базель, имевший и по своему политическому и географическому положению, и по составу своего населения международный, космополитический характер.

      Наконец, совершенно особое место занимает Эразм в истории германского гуманизма еще и по тому небывало влиятельному положению в обществе, какое – впервые в европейской истории – получил в его лице человек науки и литературы. До Эразма история не знает ни одного подобного явления – да такого и не могло быть до изобретения книгопечатания; после Эразма, за все продолжение Новой истории, можно указать лишь один аналогичный факт: именно только то совершенно исключительное положение, которое выпало на долю Вольтера в апогее его литературной славы во второй половине XVIII в., может дать понятие о том влиятельном положении, которое занимал в Европе Эразм в первой половине XVI в. «От Англии до Италии, – говорит один современник Эразма, – от Польши до Венгрии гремела его слава». Со всех сторон сыпались на него подарки, пенсии и почетные приглашения. Могущественнейшие государи эпохи, Генрих VIII Английский, Франциск I Французский, папы, кардиналы, прелаты, государственные люди и самые известные ученые считали за честь находиться с ним в переписке. Папская курия предлагала ему кардинальское звание; баварское правительство готово было назначить ему огромное по тому времени содержание за то только, чтобы он поселился в Нюрнберге. Когда ему случилось однажды приехать во Фрейбург, то ему была устроена торжественная встреча, точно государю: магистрат, цехи и корпорации с распущенными знаменами вышли к нему навстречу в сопровождении всего населения города. Эразма называли оракулом Европы. И действительно, отовсюду обращались к нему за советами не только люди науки по поводу разных научных вопросов, но и государственные люди, даже государи по поводу вопросов политических.