Совсем другие чувства теперь вызывали у ребят потерпевшие девочки. На суде жертвы при дневном свете казались особенно некрасивыми и простоватыми в своей неказистой одежде. Девушки сидели с опущенными головами и иногда перешёптывались между собой и прилагали нарочитые усилия, чтобы казаться очень серьёзными и несчастными. Создавалось едва уловимое ощущение, что девочки довольны тем обстоятельством, что невинности их лишили именно привлекательные и спортивного вида молодые люди. Подельникам, напротив, было неловко и совестно именно перед женской публикой на суде, но особенно перед ухоженной и желанной защитницей, что их судят за изнасилование невзрачных и неинтересных девчонок, на которых они в иной ситуации не обратили бы внимания. Родители мальчиков делали сердитые и угрожающие гримасы, глядя на своих детей оболтусов на скамье подсудимых, когда видели, что те давятся от смеха. Молодым парням казалось, что они не совершили ничего такого страшного, чтобы всем в зале быть неоправданно хмурыми, как на похоронах или на процессе, где судят убийц грудных детей. Мальчики знали и уже видели в своей короткой жизни примеры настоящего изнасилования. У них имелся товарищ Аркадий Угрюмов, который каждый раз избивал свою новую знакомую на танцах в лесу за зданием клуба, если она отказывала ему в близости. Он бил каждую жертву долго и с остервенением, и несчастные девочки уже сами хотели, чтобы он поскорее прекратил избиение и овладел ими. Девушки упрашивали Угрюмова и просили прощения за то, что не уступили ему тотчас по первому требованию. Друзья оказались свидетелями нескольких таких случаев и с сочувствием относились, но не к девочкам, а к своему другу по хоккейной команде, которому приходилось только таким способом добиваться желанной взаимности. Этот дерзкий парень оставался на свободе, и ни одна его жертва не помышляла написать на него заявление в милицию за изнасилование, а ребята только единожды, неумело, неуверенно попробовали подражать ему – и оказались без промедления в тюрьме. Валерий после несправедливого суда и отсиженного срока сделал вывод: жизнь безжалостна во всем к людям несмелым, к дилетантам, к людям неуверенным в деле, даже если твоё дело преступное.
Вся озабоченность взрослых людей в зале суда казалась друзьям смешной и неоправданной. Несмотря на тяжесть положения и внушительный рост, ребята оставались ничего не понимающими юнцами. Спустя годы, значительно повзрослев в колониях, они с ужасом, а в минуты отчаяния со слезами вспоминали наивную ребяческую весёлость на суде, где определялась их предстоящая жизнь на длительное время вперёд.
При аресте у всех троих парней изъяли нижнее белье. На момент написания заявлений родителями девочек, через три дня после преступления, дознаватели смогли взять показания только у самой младшей девочки. Две старшие подруги, что подверглись изнасилованию, после