При этом его, конечно же, нельзя поставить в один ряд с руководителями времен перестройки и ельцинизма. Они хотели, чтобы Россия вписалась в мировую Систему на правах младшего партнера. Сталин же гнул линию на паритет. Он не ослаблял армии, не допускал в страну иностранного капитала, не распускал «пятые колонны» в лице компартий.
Не менее показательна, в данном плане, политика Сталина на восточном направлении. Он был категорически против коммунистической революции в Китае.
Вот один из примеров. В декабре 1936 года против лидера китайских националистов Чан Кайши выступил один из его военачальников – Чжан Сюэлян. По сути, это был мятеж, который окончился удачей. Чан был взят в плен, и от него потребовали изменения политики (потом высокопоставленного пленника все же отпустили). В стане китайских коммунистов началось ликование, причем красные требовали казни Чан Кайши. Однако в Кремле рассудили иначе. Сталинское руководство расценило мятеж как «очередной заговор японских милитаристов, ставящих перед собой цель помешать объединению Китая и подорвать организацию сопротивления агрессору». Все были в недоумении, ведь получалось, что СССР становится на сторону националистов – злейших врагов китайских коммунистов. «Значительно позже вскрылись истинные причины такого шага Москвы, – сообщает биограф Мао Цзэдуна Ф. Шорт. – В ноябре – и Мао никак не мог тогда знать об этом – Сталин решил предпринять новую попытку превратить гоминьдановское правительство в своего союзника… В Москве уже шли секретные консультации по подготовке советско-китайского договора безопасности. Арест Чан Кайши смешивал Сталину все карты. Для Сталина сомнения КПК ровным счетом ничего не значили: интересы первого в мире государства победившего социализма были превыше всего» («Мао Цзэдун»).
После войны Сталин советовал Мао прийти к мирному соглашению с националистами Чан Кайши. Он даже настоял на том, чтобы лидер китайских коммунистов поехал в город Чунцин на встречу с генералиссимусом Чаном (с которым СССР демонстративно подписал договор о дружбе и сотрудничестве 15 августа 1945 года). А вот с самим Мао Сталин встречаться упорно не хотел. И принял он его только после того, как тот пришел к власти и стал государственным деятелем.
Но военно-политической победы китайских коммунистов Сталин не хотел ни в коем случае. В ноябре 1945 года, когда возобновились стычки между КПК и Гоминьданом, советское командование потребовало от коммунистической армии оставить все контролируемые ими крупные города. И даже весной 1949 года, когда Мао успешно громил Гоминьдан, Сталин настоятельно рекомендовал Мао ограничиться контролем