– А вы не знаете, как пройти…
Ему отвечали:
– Нет! – даже не дослушав.
Средних лет женщина с уставшими глазами сидела за столом, на котором красовалась табличка «Раиса Дмитриевна Звягина». Она без интереса выслушала Никиту и молча протянула руку за документами.
– От кого бегаем? – нейтрально спросила она, разглядывая справку. – От алиментов, милиции, кредиторов?
– Девушка, вы почему так агрессивно настроены? Вы же меня совсем не знаете, а сразу столько негатива, – делано возмутился Никита, желая смягчить обстановку.
Сработало. Раиса Дмитриевна улыбнулась.
– Я всех вас знаю. Как облупленных. А за «девушку» спасибо.
Затем Никита расписался в нескольких журналах. Узнал, что принимают его стажёром с испытательным сроком. Прослушал инструкцию, из которой вынес одно: если с ним произойдёт несчастный случай и он будет в это время пьян, то вся вина ложится на него.
– А если с трезвым несчастье произойдёт? – совсем расхрабрился кандидат, – Такой вариант не рассматривается?
– Нет! – отрезала Раиса Дмитриевна. – Ты с Сергеичем работаешь. – И добавила: – Пойдём твоё место в общежитии покажу.
Заселили Никиту в общежитие, расположенное этажом выше офиса. В четырёхместной комнате соседей пока не было. После получения рабочей одежды с указанием принадлежности к организации «Эксплуатация спецобъектов» Никита познакомился с напарником.
Сергеич оказался немолодым щуплым мужчиной неопределённого возраста и похожим благодаря своей узенькой седой бородке на профессора или доктора Айболита с обложки детской книги. Он был трезв и не очень приветлив. Второе исходило из первого – предположил Никита.
– Александр Сергеевич, можно просто Сергеич, – представился наставник.
– Как Пушкин? – решил сумничать стажёр.
– И как Грибоедов. А ещё Даргомыжский, Булгаков…
– Так он, вроде, Михаил Афанасьевич.
– Он Михаил Афанасьевич, а я Александр Сергеевич.
– Булгаков, не морочь парню голову, – вмешалась Раиса Дмитриевна. – И не спаивай мне пацана. Ему, в отличие от тебя, печень ещё может пригодиться.
– Печень, Раечка, скоро никому в нашей стране не потребуется, – спокойно возразил Булгаков.
Беседа происходила в раздевалке. Когда Раиса Дмитриевна ушла, Сергеич открыл один из большого числа металлических ящиков и достал оттуда робу с такой же, как и у Никиты надписью.
– Твоя соседняя, – подсказал он.
Никита надел униформу, как называла Дмитриевна выданную робу, а свою одежду оставил в шкафчике. И, ему показалось, стал немного другим человеком. Впрочем, и на судне в морской форме ощущения были примерно те же.
– А делать, что умеешь? – переодевшись, спросил Сергеич.
– А что нужно? – поинтересовался Никита, ещё не представляя, чем будет заниматься.
– Всё.
– Тогда, умею работать