Хотя Боб и неплохо владел французским, он заранее приготовил несколько фраз.
– Хорошо долетел, Жан-Клод?
– Да, но я говорю по-английски. Я начал брать уроки еще маленьким.
– О, хорошо, – сказал Боб.
– Конечно, я надеюсь попрактиковаться. Благодарю вас за приглашение.
Боб почувствовал, что мальчик тоже заучил некоторые фразы. Мужчина поднял зеленый кожаный чемодан.
– Можно мне взять твой пакет?
– Нет, спасибо, – сказал мальчик, еще теснее прижимая к себе красный пакет.
– У меня здесь машина, – сказал Боб. – Ты уверен, что ничего не забыл?
– Да, сэр.
Они вышли на парковку, солнце уже утрачивало свою полуденную яркость. Еще сильнее ощущалась обычная бостонская влажность. Мальчик шел молча на полшага позади Боба.
– Так значит, путешествие прошло нормально? – снова спросил Боб.
– Да. Очень долго, но хорошо.
– А фильм, который показывали, тебе понравился? – Это был еще один заранее приготовленный Бобом вопрос.
– Я не смотрел. Я читал книгу.
– О, – сказал Боб. Они подошли к машине. – Смотри, Жан-Клод, «Пежо». Тебе не кажется, как будто ты дома?
Мальчик взглянул на него и чуть заметно улыбнулся. Значила ли эта улыбка «да» или «нет»?
– Хочешь подремать на заднем сиденье?
– Нет, мистер Беквит, я бы лучше посмотрел в окно.
– Не надо официальности, Жан-Клод. Называй меня просто Боб.
– Я не хочу спать, Боб.
Когда они сели в машину, Боб спросил:
– Ты умеешь пристегиваться?
– Нет.
– Я тебе помогу.
Боб потянулся и взялся за ремень. Возясь с ним, пристегивая мальчика, мужчина коснулся его рукой.
Боже, подумал Боб. Он настоящий. У меня настоящий сын.
Через несколько минут Жан-Клод уже крепко спал. Они ехали на юг по шоссе, и Боб сбавил скорость. Обычно дорога занимала полтора часа. Но сейчас ему хотелось подольше побыть с мальчиком. Просто смотреть.
Мальчик свернулся на сиденье, прижавшись головой к дверце машины. Он выглядит немного испуганным, подумал Боб, въезжая в постепенно сгущавшийся сумрак. Это так естественно. В конце концов, ведь ребенок проснулся двадцать часов назад в своей родной солнечной деревне. Боялся ли он, пересаживаясь утром в Париже в другой самолет? Покидал ли он когда-нибудь раньше южную Францию? (Это была отличная надежная тема, которую можно будет обсудить завтра.)
Встретил ли его кто-нибудь в Париже, как было условлено? Боба это волновало. Маленький мальчик, один, пересаживающийся с одного самолета на другой. Знал ли он, что нужно было сказать? Очевидно, да. Для девятилетнего ребенка у него была очень уверенная манера.
Девять лет. Он прожил почти десятилетие, а Боб даже не знал о его существовании. Рассказывала ли сыну что-нибудь Николь об его отце?
Мужчина смотрел на спящего ребенка и думал: ты чужой, в чужой стране, за пять тысяч миль от дома, и даже не подозреваешь, что