– Ах, милая, разве наше женское дело следить за финансами? – с излишне показной беспечностью отмахнулась матушка.
За финансами можно не следить, когда тех самых финансов много, а когда одной из представительниц Двенадцати родов королевства третий год подряд приходится прикрываться несуществующими болезнями, потому как семья не в состоянии устраивать положенные по их статусу балы и приёмы, такое отношение к материальному положению или глупость, или вынужденная маска. Но что может сделать в этом случае женщина? Только одно. Уехать в загородное имение и сказаться больной и полностью поглощённой воспитанием дочери.
Маменька могла часами сидеть у окна и сожалеть о том, что родила лишь одну дочь. Вот если бы родился одарённый наследник…
Только бы не скатилась на свою любимую тему, эта покорной дочери уже основательно надоела. Что же хотела сказать матушка? Неужели?.. Пожалуй, стоит немного подтолкнуть её мысль в нужном направлении.
– Мама, вы нашли мне жениха? – сердце радостно замерло.
Ради того, чтобы вырваться из-под опеки родителей и из опостылевшего загородного имения, Эржи была согласна на любого мужа, даже старого и некрасивого. Лишь бы был с деньгами. Старый – даже лучше. Быстрее оставит молодую жену вдовой. Обеспеченной и свободной. Хотя, если у него на службе будет достаточно сильный целитель, а у богатых семей таковой обязательно имеется, то старичок может и задержаться на этом свете. Вот и гадай, что лучше: богатый супруг с кучей магов на службе или так как у них – один жалкий маразматичный погодник, уныло доживающий свой век в дальнем флигеле имения.
– Лучше! – леда Маниоли позволила себе тщательно вымеренную загадочную улыбку.
Да, не умеет ещё Эржи держать лицо так, как это делает матушка. Глаза юной леды распахнулись, а ротик приоткрылся. Что может быть лучше, чем выйти замуж и вырваться из этой старательно скрываемой, а потому ещё более безобразной нищеты?
– Маменька? – дочь дала понять, что её представления об удачных витках судьбы закончились.
– Я выхлопотала тебе место фрейлины королевы, – даже всегда сдержанная леда Маниоли не смогла на этот раз скрыть торжествующих ноток в голосе.
– Маменька! Вы самая лучшая! – Эржи радостно завизжала и бросилась матери на шею.
– Ну полноте, полноте, – старшая Маниоли не стала отчитывать дочь за столь плебейский поступок, и даже покровительственно похлопала её по спине. – Я верю в тебя, моя девочка. Рано, рано нас списывать со счетов. Я знаю, ты сможешь.
Как загадочно мать оборвала предложение. Неужели? Король до сих пор холост. А род Маниоли – один из двенадцати. Пусть Дар рода у лерда Шутера Маниоли был весьма слаб, а у дочери Эржбетты вовсе не проявился, но всегда есть надежда, что он проснётся в потомках, как это случилось с Некорэли, их дар некромантии вообще не пробуждался вообще пять поколений, а потом родился одарённый ребёнок. Даже не первенец, но наследником станет именно он, благословенный магией рода.
– …это наш шанс, – вырвал из полёта фантазии деловой материнский голос. – И мы его используем! Да, королева-мать строга, но даже она не может запретить королю заглядываться на её фрейлин и приближать их к себе.
– Маменька? – Эржи непонимающе вскинула вверх бровку.
– Его величество Эскерт – мужчина, – приглушённым голосом, как какой-то очень важный секрет, сообщила леда Маниоли, на что дочь лишь согласно кивнула головой.
Мать наконец-то поднесла к губам чашку с давно остывшим отваром, отпив, всё же позволила себе поморщиться и облегчённо отставила горчащую гадость в сторону.
– Остыл, – пояснила она.
Ну да, Эржи так и поняла, недовольство матушки относится к отвару, и никак не к её непониманию странных намёков.
– Приказать принести новый? – заботливо поинтересовалась младшая Маниоли.
– Ах, не нужно, – мать слабо махнула рукой. – Надеюсь, скоро всё изменится. И необходимость пить эти гадкие отвары – тоже.
А то Эржбетта не знала, что матушка никогда и не пила всю ту мерзость, что ей прописывал шарлатан, гордо именующий себя целителем. То-то последнее время её любимая орхидея цветёт буйным цветом. Кому-кому, а растению подобная подкормка, похоже, весьма по душе.
– Я так мечтаю об этом, маменька! – Эржи прижала ладони к груди.
– Вот и хорошо, моя славная. Вот и хорошо, – леда Маниоли поднялась с любимого диванчика, прошлась по комнате, остановилась у окна, долго рассматривала что-то в заснеженном саду, потом резко кивнула сама себе и, повернувшись к дочери, быстро, словно боялась, что ещё через мгновение уже не осмелится это высказать, выпалила: – Ты должна понравиться его величеству! Лишь в этом наше спасение.
– Маменька, вы считаете,