Так что, господа, как видите, я не одинок в своих убеждениях. Так-то вот. –
Угрюмо закончил штабс-капитан и не спрашивая разрешения, налил себе рюмку и одним махом опорожнил её.
– ну, и что теперь будет? – Подал голос Алексей, – что теперь будет с тобой, после твоего рапорта? Ты думаешь, это сойдёт тебе с рук?
– Аааа, – беспечно махнул рукой Артемьев, – как говориться, «делай, что должно, а там – будь, что будет». «Живы будем, не помрём»! – закончил он, уже на мажорной ноте, – ну что, засиделся я у вас тут. Вижу, Алексей, что поправляешься. Но ты в строй пока не торопись. Видишь же сам, что творится кругом. Пойду я, пожалуй. Да, кстати, Вы уж извините, Сергей Николаевич, но водка дрянная. Между нами, это не «Смирновская» …надули Вас в магазине.
– а позвольте спросить, господин штабс-капитан, Сергей Николаевич, – это уже старый профессор спрашивал, – а куда Вы собрались, на ночь-то глядя. Где ночевать собрались, я Вас спрашиваю? Вы ведь, насколько мне известно, дома своего в Петрограде не имеете. Да что там дома, у Вас и квартиры тут нет. Вы же при штабе жили. А после Вашего демарша, где жить собираетесь? …Так что, не выдумывайте. Оставайтесь у нас. Уж для Вас-то место у нас всегда найдётся.
– признаться, господин профессор, я несколько смущён и обескуражен…Ваша правда. Ночевать мне негде. Поэтому с благодарностью принимаю Ваше предложение.
– ну-с, вот и славно, молодой человек, вот и славно.
«Есть месяцы, отмеченные Роком
В календаре столетий
»
К большому изумлению штабс-капитана Артемьева, отставка его была принята, прошение было удовлетворено. Резолюция начальства была лаконичной – «УДОВЛЕТВОРИТЬ». В душе Сергей Николаевич даже обиделся, вот так просто – «удовлетворить» и всё. Он был готов к любому развитию событий, – ну там, уговоры, запугивание, может быть даже арест. Но вот так просто, …удивительно! Какие резоны подвигли руководство контрразведки на то, чтобы отпустить опытного офицера на «вольные хлеба», не известно. Но, дело сделано и надо было жить дальше. А как жить – непонятно. Ведь кроме воинской службы Артемьев ничего делать не умел, а надо было существовать и добывать «хлеб насущный». Выручил опять профессор Арцыбашев. Ему в лабораторию нужен был ассистент. Деньги не большие, худо-бедно, но на хлеб хватит.
Дни шли за днями. Миновало лето. Семнадцатый год шёл к завершению, к своему логическому концу, а конец этот был страшен.
Наиболее полно, по мнению автора, эмоциональное описание тех дней семнадцатого, трагического для России года, содержатся в стихотворных строчках русских поэтов, например, таких как Максимилиан Волошин (1877 – 1932, Коктебель):
«С Россией кончено… На последях
Её мы прогалдели, проболтали,
Пролузгали, пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях,
Распродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик,