Гости выглядели приветливо, но слегка безучастно и держались поодаль друг от друга. Даже родственники. И даже в первую очередь родственники!
Воронцов подошел поздороваться к каждому из собравшихся, вплоть до немногочисленной прислуги, снующей всюду. Улыбка, дружеский разговор ни о чем – даже запомниться нечему, – и врач шел дальше. Так продолжалось, пока в помещении не появилась богиня. По крайней мере, Воронцову подумалось именно так!
Дарья была божественна, если такое банальное слово из французских романов могло хоть как-то описать ее. Нежная слегка загорелая кожа, пикантный носик с горбинкой, черные очи и заостренный подбородок. В ее внешности было больше от цыганки, чем от русской дворянки. Воронцов с удовольствием разглядывал именинницу. Пышное платье, пикантный вырез и бордовые бусы, странные, какие-то фантасмагоричные, но при этом невероятно притягательные. Ожерелье – ядрено-красные капли на шее, которые так и хотелось слизнуть. Для Воронцова больше не осталось интересных людей в этом зале. Одна лишь великолепная девушка, ради которой можно было приехать и за тысячу верст – да хоть в Сибирь!
Однако она не удостоила Воронцова даже взглядом. Словно боялась обжечься, она и встала так, чтобы не видеть врача. Он чувствовал, что это неспроста, но не мог понять, почему все так происходит. Неужели в этом и есть вся интрига?
Тем временем солнце скатилось в закат, а слуги зажгли свечи и заперли ставни. В помещении чувствовался домашний уют. Гости уселись за стол, слуги подали первые блюда и начали разливать напитки. И тогда присутствующие услышали шаги на втором этаже.
– Неужто и вправду Марии Степановне стало лучше? – поинтересовался старший Друхловский.
– Дядя сейчас ее приведет, как и обещал! – защебетала до того времени скучавшая Наталья, изредка поглядывая на Воронцова и мило ему улыбаясь.
– Сегодня для нашей Дашеньки – одни подарки, – добавил отец семейства и отхлебнул терпкое густое вино из бокала.
Ждать пришлось на удивление долго. Скрип половиц то возобновлялся, то резко обрывался: судя по всему, новым гостям было нелегко идти. Возня и шум в коридоре быстро стихли. Все замерли в ожидании.
Первой в гостиную вошла женщина. От ее бледного лица веяло смертью и загробной скорбью. Мерцание зажженных свечей отбрасывало глубокие тени на ее лицо. Стеклянный взгляд медленно скользил по лицам. Грозное молчание разбавило тиканье часов в гостиной.
Следом появился Георгий Степанович. Он также был бледен, только на губах и подбородке виднелись странные бордовые разводы.
– Простите, друзья… но все делается к лучшему, – с этими словами Георгий запер на ключ входную дверь.
Внезапно женщина улыбнулась, широко оскалившись и обнажив два желтоватых клыка, неестественно выпирающих вперед. Воронцов услышал панический шепот вокруг себя: некоторые гости наспех читали молитвы. Вячеслав Михайлович Караваев вскочил со своего места и закричал:
– Маруся,