– Дело так дело, – ровно, словно для него иметь общие дела с Мытищиным было в привычку, сказал он и, быстрым, резким взглядом окинув гостей, тоном, не терпящим возражения, приказал:
– Ступайте, мужики. Повечеряли и будя…
Те гурьбой, не надевая шапок, пошли к выходу.
– Князя у меня не видели! – крикнул он вдогонку.
Григорий через силу поощрительно улыбнулся понятливости Варжецова.
– Вестимо… Знамо дело, – отозвались мужики.
Оставшись одни, Ян повторил свой вопрос.
– Что с тобой, Григорий Юрьевич?
– Голова… Потом, потом о ней…
– Выпей винца.
– Коньяк если есть.
Нашелся и коньяк. Залпом осушив полстакана, как ни странно, отменного французского коньяка, он с минуту прислушивался к себе. Боль в затылке и в висках, предвещающая скорый припадок, постепенно притуплялась. «На день на два – не больше», – подумал Мытищин. Он знал это по опыту.
– Отлегло, – облегченно выдохнул Григорий. – Теперь о деле.
Он быстро, без особых подробностей рассказал Варжецову о своем «визите» ко Львову. Под конец рассказа он выложил на стол привезенные собой бумаги. Варжецов с интересом изучал каждый документ.
– Орел ты, князь! Орел… Сховать желаш? – показал он на бумаги.
– Зачем? Лучше сжечь… Вообще, – вслух размышлял он, – сжечь всегда успеется.
– Дела не слышу, – напомнил Варжецов.
– Вот еще, – сначала из одного, потом из другого кармана Григорий бросал на стол деньги. – Надо спрятать.
– Сделаем… Сколько здесь?
– Семьдесят одна тысяча… Пятьдесят спрячешь.
Немного помедлив, добавил:
– Но это не все.
Варжецов приготовился к тому, что Григорий сейчас начнет выкладывать кредитки из других карманов. Однако тот медлил.
– Тут нужна твоя помощь и твои связи, Януарий Степанович.
– Слухаю, слухаю, князь.
– Есть мысль прижать Ерошку. По одной из бумаг он помимо Вышинок стал еще и хозяином нашего дома, – сделав паузу, Григорий показал на документы. – В погашении долгов наших он выправил себе купчую. А в отдельной бумаженции, заверенной нотариусом, говорится, что он через полгода уступает ее Жабе.
– Кому? – переспрашивает Ян.
– Князю Львову.
– Понял.