Солнце, проглядывая сквозь «оперение» кипарисов, подсвечивало их сверху золотом, и отблески эти отражались в темной мутной воде болот и, несмотря на общую довольно мрачную картину, создавало поистине завораживающее зрелище. Пол все скрипел карандашом в абсолютной всепоглощающей тишине, не нарушаемой ни единым всплеском. Казарцев и ИИ тоже молчали, и первой заговорила Катя:
– Это просто невероятно. Как будто в сказку попала, – и тут же заглянула через плечо усердно работавшему Полу.
Тот увидел общую картину несколько иначе: золотистые лучи были им полностью изъяты, словно бы оказались инородным телом, диссонировавшим с общим настроением. Он добавил серости воде и листве, а мох и яркие вкрапления в кроне – наоборот выделил на общем фоне, и они смотрелись как свежая алая кровь на давно разложившемся трупе.
– Хм, какая интересная трактовка, – пробормотала Катя. – Я видела другие твои работы. Они куда радостнее и солнечнее этой, – и она осторожно ткнула пальцем буквально в центр полотна.
– Иногда хочется чего-нибудь атмосферного, – пожал плечами Пол, не отрываясь от работы. – Помнишь, что мы обсуждали накануне? Бывает, нам нужна такая эмоциональная встряска пусть даже только в искусстве. Вроде бы ничего особенного, да? Всего лишь вода, деревья, мох, ничего больше. Никакой нечисти, никакой мистики, а кровь стынет в жилах, – и он удовлетворенно хмыкнул, замолкая.
– Мне кажется, ты получишь лицензию, – протянула Катя. – Не можешь не получить.
Лодка медленно дрейфовала под собственным весом даже в стоячей воде, впрочем, не без помощи Кати, которая делала пару взмахов веслом и снова замирала, вглядываясь в клочки паутины, свисавшей с пожухлой листвы, в то, как накренился один из стволов, грозясь вот-вот сверзиться в воду, в солнечные блики, замершие на темной зеркальной поверхности.
Солнце задержалось здесь ненадолго, и после полудня золота в окружающих красках оставалось все меньше и меньше. А когда оно полностью перекочевало на юг, болото с кипарисами постепенно погрузилось в странный для столь раннего часа полумрак.
– Кроны, – не дожидаясь вопроса, резюмировал Казарцев. – Яркий солнечный свет еще продирается сквозь эту пылищу, но обычный рассеянный удерживается там, – он ткнул пальцем вверх. – А мы здесь остаемся словно в серой болотной капсуле. Зато теперь сразу понятно – мы на болотах, никаких сомнений, – и он саркастично хмыкнул.
Катя осмотрелась