***
Граф был умным, и за это Боря его уважал! От бестолковых Бориных друзей Граф отличался тем, что умел выслушать, не перебивая, а затем просто сочувственно качал головой, не давая глупых советов.
Вот и сейчас Боря курил и жаловался Графу на свою непутевую жизнь, а Граф хоть и смотрел на него укоризненно, но все же ни в чем его, Борю, не упрекнул.
Дверь рядом с ними открылась, и на площадке, с двумя сигаретами в руках, возник Эндрю, студент – медик. Он кивнул Боре, одолжил у него зажигалку и поджег обе сигареты. Одну из них он закурил сам, другую – сунул в рот Графу, поскольку уже давно вычислил в руках Графа сильнейший артроз.
– Ну и дела, брат, – покачал он головой. – Я тут подслушал случайно. А с какой из женщин ты бы хотел остаться?
Боря задумался. Стряхнул с пиджака Графа пепел, почесал нос.... А затем выдал:
– С тремя. У Любы связи везде, и готовит она хорошо. Инга красивая, и зарабатывает прилично. А Арина молодая, пусть тоже будет.
Граф погрозил ему костлявым пальцем и от возмущения выронил сигарету. Он всю жизнь прожил с одной женщиной, которая в итоге и выставила его за дверь, и многоженства не приветствовал.
– А чего, – начал оправдываться Боря, выдав Графу новую сигарету, – вон у султана в гареме было больше ста женщин… А у меня всего три будет…
– Ну, ты же не султан! – не согласился с ним и Эндрю. Несмотря на черную кожу и треть жизни, проведенную в Африке, Эндрю не только отлично говорил по-русски, но и придерживался традиционных русских устоев. – И что они в тебе находят?
Боря, ничуть не обидевшись на соседа, похлопал его по плечу.
– Тебе не понять загадочную русскую душу…
ГРАФ.
Раньше Граф жил с Томой. Это было давно, еще когда она его любила. Тогда все было просто: увидела, влюбилась, и тут же привела его домой. Наплевав на его непрезентабельный вид, наплевав на мнение соседей, которые крутили у виска.
Тома была учительницей биологии. Она любила биологию самозабвенно, отдав ей лучшие годы своей жизни. Замуж она так и не вышла, но им с Графом было хорошо и так. Впрочем, иногда, чаще по воскресеньям, она заматывалась в тюлевую штору, которую снимала, чтобы постирать (или стирала так часто – чтобы почаще заматываться), на голову водружала шторку поменьше – с кухни, и минут по двадцать крутилась перед ним, представляя, как хорошо бы она смотрелась в свадебном платье.
Все закончилось, когда Тома, честно отработав в школе двадцать пять лет, досрочно вышла на пенсию. Времени стало больше. Еще – перестали мучить ночные кошмары (с некоторыми учениками в главной роли), и правый глаз совсем перестал дергаться.
Но пенсии на жизнь катастрофически не хватало. Вот тогда-то и закончилась счастливая жизнь для Графа. Тома решила переехать в общежитие, в комнату, которую она до этого сдавала. А квартиру, наоборот, сдать.
Квартирант нашелся быстро. По телефону уверял, что чистокровный славянин (Тома в объявлении указала, что сдает только