Как-то Дмитрий Викторович срочно вызвал Лену к себе.
– Слышала новость? Наша лесопилка остановилась. Не прикидывайся, что не заметила, она уже два дня не жужжит.
– Как? – удивилась Лена.
– Да вот так, вот так. Говорят, сбыта нет, никому их доски вместе с табуретками не нужны, все склады затарены, девать некуда. Приезжали к ним одни, я говорил с Сергеевым, предлагали продавать необработанный лес за наличный расчет. Да куда там, конечно, Сергеев взбрыкнул.
– И правильно, это куда ж годится! Лес вали, а дохода никакого. Чем людям зарплату платить?
– А так лучше? – председатель от негодования побагровел. – Так будут вообще без денег сидеть. Сергеев с людьми доской рассчитывается, станки продает. Уже и покупатель нашелся.
– Только я не пойму, Дмитрий Викторович, а что они с этим необработанным лесом делать собираются? Ну, нагрузят им лесовозы бревнами, привезут они куда следует. А дальше?
Дмитрий Викторович ударил кулаком по столу. Зазвенели лежавшие посредине очки в синем пластмассовом футляре, а с цветка в горшке, денежного дерева, отвалился и упал высохший сморщенный лист.
– Я тебе скажу, Ленка, страсть ты какая умная. И с кооперативом тогда не прогадала, и с остальным. Умная, да очевидного не видишь, того, что в стране творится.
– Чего именно?
– Да за границу этот лес пойдет, прямиком, за свободно конвертируемую валюту, а в чьи карманы она проконвертируется, понятно. Не в карманы народа, который и так без штанов сидит, а всех этих демократов, чтоб их… Такую страну развалили! Такую страну развалили! И всё равно никак не успокоятся. До нитки нас обобрать хотят! И со всей этой приватизацией!
Председатель повернулся на своем скрипучем кресле к шкафу, открыл дверцу, достал начатую бутылку коньяка и два стакана.
– Я не буду, Дмитрий Викторович, мне еще в цеху поработать надо, у нас нагреватель барахлит, сегодня механики придут смотреть. Ушлые пошли, в тот раз смотрели, сказали, всё нормально. А тут опять.
– Дело хозяйское, – председатель налил в стакан немного и залпом выпил. Он тяжело переживал всё происходившее вокруг. Ему больно было смотреть, как колхоз, который он поднял после разрухи и деятельности предшествовавшего проворовавшегося начальства, снова разваливался. И теперь всё зависело совсем не от него, не от его сил, энергии, способности уследить за прогульщиками и бракоделами. Рушилось всё. Часто отключался свет. Дмитрий Викторович звонил в район и долго ругался, что в колхозе размораживаются холодильники, портится мясо и всё молочное. Отвечали, что бригада выехала, нужно ждать.
После