Упершись руками в раковину, он взглянул на собственное отражение. Вымотанный, с покрасневшими от усталости глазами, бледный. Ничего нового, в самом деле. Замигала единственная лампочка, освещавшая комнату. Краев протянул руку и пару раз легонько ударил по толстому матовому плафону, что было чистым рефлексом – но лампочка мигать перестала. Он снова повернулся к раковине, чтобы закрутить вентиль, заметив боковым зрением собственное отражение в зеркале. И кого-то позади.
Краев медленно повернулся к зеркалу. За ним кто-то был.
Высокий – Юра едва доходил ему до груди – голый мужчина. Настолько тощий, что можно было видеть каждую косточку и сухожилие, обтянутые бледной зеленоватой кожей. Лица не видно, оно где-то под потолком и в зеркало не попадает. Его грудь поднимается и опускается, натягивая кожу так, что, кажется, ребра вот-вот прорвут тонкую оболочку. Он не шевелится. Его длинные руки спускаются вдоль туловища и заканчиваются где-то за пределами зеркала. Парень с усилием перевел взгляд на собственное отражение.
Юра улыбался.
Краев медленно поднес дрожащую руку к лицу. Да, так и есть, его губы растянуты в улыбке, которую он не чувствовал и не мог убрать с лица. Отражение колотило от нетерпения: оно смотрело то на охотника, то на стоявшего позади мужчину. Сердце бьется слишком быстро, вот-вот разорвется. Юра сумел только протянуть руку, которой только что касался собственных губ, к губам отражения.
В момент, когда он прикоснулся к зеркалу, что-то дернуло его вперед с достаточной силой, чтобы выдернуть руку из сустава. Он никуда не делся, все так же стоял в туалете перед зеркалом. Высокий голый мужчина исчез, ощущение собственного тела вернулось, только очень сильно болело плечо. Юра попробовал его размять, но последовала резкая боль – к руке было не прикоснуться. Он устало пожал здоровым плечом, подумав, что удачно очутился в больнице, и зашагал по холодному линолеуму в коридор, к дежурной медсестре.
– Вы же меня впустите обратно? Основные приметы: в трусах, босиком, – сказал он, выходя из палаты.
Прапорщики никак не отреагировали. Они стояли, прислонившись к стене, и с унылыми лицами глядели перед собой.
– Эй, ребята, я серьезно собираюсь через какое-то время вернуться. – Он толкнул первого солдата, тот не шевельнулся.
Толкнул снова – ничего. Затаив дыхание, Юра прикоснулся к вене на его шее – сердце прапорщика не билось. На всякий случай он проверил пульс второго – также. Парень ошалело улыбнулся, его била крупная дрожь. Он пробежал по коридору и нашел там заснувшую с включенным телевизором дежурную медсестру. Ее сердце тоже не билось. Сомнений нет, он «там». Юра медленно выдохнул, полностью изгнав из себя весь воздух. Затем, прикрыв глаза, вдохнул. Он хотел наполнить себя здешним сухим кислородом, колючим, соленым, пахнущим железом.
Да, феникс. Он должен найти феникса.
Эта