Его умоляющий взгляд, его взволнованный голос, выражающий все сомнения и тревогу самой почтительной, но пылкой любви, приводили в трепет Марину, она не могла противостоять их нежному призыву.
– Если требуется, – сказала она неуверенно, на мгновение подняв на него глаза и снова пряча их под шелковистыми ресницами, – еще какое-нибудь заверение в моем расположении, примите его, царевич! Примите, как и благословение моих родителей.
Она замолчала, при этом любовь и скромность, казалось, боролись в ее груди, придавая лицу и всему ее облику выражение одновременно живое и трогательное, притягивающее своей красотой и в то же время впечатляющее своей чистотой.
Дмитрий изливал на нее в порывах самой искренней любви чувство абсолютного счастья и благодарности. За бурными выражениями восторга последовал более нежный обмен чувствами. Марина с глубочайшим интересом следила за каждой мельчайшей деталью, за каждым обстоятельством, связанным с судьбой Дмитрия, каким бы незначительным они ни казались.
Она разделяла чувства, которые он выражал по отношению к своей матери, и вместе с ним с нетерпением ожидала того момента, когда, освобожденная от несправедливого заточения, та упадет в объятия сына и возвратит благодаря ему свое прежнее положение. Однако Марина вся сжалась от ужаса при мысли о том, какие опасности ему придется преодолеть, прежде чем наступит это счастливое время. Глядя на грациозную фигуру, на сияющее лицо Дмитрия, она содрогалась при мысли, что судьба войны может обратить это тело в прах и наложить печать смерти на прекрасное лицо.
Радость Дмитрия, напротив, не была омрачена никакими недобрыми предчувствиями. Она было всецелой, восторженной, торжествующей. Природная энергия и веселость его характера теперь искрились сиянием, удивлявшим и очаровывавшим Марину. Его былое честолюбие теперь получило дополнительный стимул, ибо от его удовлетворения зависело исполнение еще более дорогой надежды. Его любовь к славе сделалась его знаменем, ибо как сладостна была мысль возвыситься в глазах Марины, стать еще более достойным ее внимания, пробудить еще более глубокий интерес в ее сердце!
Недавние успехи шведов вызвали теперь немалую тревогу в Польше; под командованием своего короля, прославленного Густава Адольфа23, они окружили и захватили Ригу, вошли в Курляндию24, опустошили большую часть Литвы и теперь осаждали с огромным флотом город Гданьск. Несмотря на эти успехи, Густав предложил Сигизмунду25 мир, но, увлеченный надеждами вернуть шведскую корону, тот все еще оставался непреклонным, и Густав решил не упускать удачу. Его генералы разгромили поляков в Семигалии, а сам он осадил и захватил Пилау26.