– Ты прости мальчишку. Он же не со зла, Андрюша. Пусти.
Она хотела подергать ручку, но тут дверь резко распахнулась, и на пороге показался Андрей.
Безумными глазами он обвел коридор, скользя взглядом по грязным обоям и сваленным в кучу старым газетам, по висящим на стенах журнальным картинкам и лыжам, прислоненным к дверному косяку.
– Это не я, Маша, не я. – Лицо Андрея скривилось, по щекам потекли слезы. – Не знаю кто, я не трогал, я любил ее, Маша!
– Ну, ну, хватит, иди, ляг, успокоиться нужно, а то соседи, как знать, и в психушку упекут.
– Зачем мне все это, Маша? Зачем? Надо было с ними остаться, там, в избе той проклятой.
– Ты что такое говоришь, Андрюша? Грех это, большой грех.
Дав Андрею Петровичу снотворного и уложив его на кровать, Маша села на кухне ждать родителей Антона.
– Ишь, ты, придумали гадости про людей говорить, – все шептала она, поглядывая в окно, не идут ли.
Соседи приехали только к обеду и хотели сразу пройти в комнату, но Мария Федоровна встретила их еще в прихожей.
– Аня, зайдите с мужем на кухню, – велела она.
– Мария Федоровна, мы устали, завтра на работу, – отнекивался сначала Антошин отец, Михаил.
– Я сказала, зайдите. Чтоб вам пусто было, – гаркнула Маша и толкнула Михаила в спину. Тот закашлялся, посмотрел на жену, та пожала плечами.
Закрыв дверь кухни на шпингалет, Мария Федоровна развернулась и пристально посмотрела на супругов.
– Вы что за гадости такие Антоше про Андрея Петровича наговорили?
– Какие гадости? – пожал плечами Миша. – А что, если он с зоны к нам сюда приехал? Говорят, семью убил. И как вообще таких среди нормальных людей селят?
– Ах, ты нормальный, да? Ты у нас хороший, правильный, а сосед твой убивец? – Маша уперла руки в бока и наступала на Михаила, а тот пятился назад.
– Говорят… – протянул он, невольно начиная бояться эту женщину.
– А про тебя говорят, что ни одной юбки на своей работе не пропускаешь, что на юбилей директора танцевал с его секретаршей, и целовались вы в туалете, – выпалила Мария Федоровна.
– Миша! – Аня, присев на стул, тут же вскочила. – Как ты мог?
– Анька, это ерунда, вранье, я тебя только люблю.
– Нет, милый. – Маша схватила мужчину за рубашку и встряхнула так, что ткань затрещала, собираясь в упругие складки. – Говорят-говорят, зря не скажут.
Аня чуть не плача стояла посередине кухни, потом подошла к раковине и налила в чайник воды, но так и не донесла его до плиты, опустив на стол.
– Так вот, слушайте меня и молчите, – продолжила между тем Мария. – Андрей Петрович никого не убивал, это был несчастный случай. Телевизор им в тот год поставили, Андрей продал тогда какому-то коллекционеру много своих картин, очень много, тот хорошо заплатил. На те деньги и купили телевизор. Здесь, на месте коммуналок, еще дома были деревянные, село было, коров пасли, где вы теперь танцульки свои танцуете. Все соседи ходили тот телевизор смотреть,