Мария. Jorge Isaacs

и Лукас появились из зарослей тростника на скале, но немного дальше от зверя, чем мы. Лукас был в ярости, и каратные пятна на его скулах были бирюзово-голубыми.

      Охотники и дичь образовывали треугольник, и обе группы могли стрелять одновременно, не обижая друг друга.

      –Огнем все сразу! -крикнул Жозе.

      –Нет, нет, это собаки! -ответил Браулио и, оставив своего спутника одного, исчез.

      Я понимал, что общий выстрел мог бы покончить со всем этим, но было ясно, что некоторые собаки погибнут, а тигр, не будучи мертвым, легко мог наделать бед, обнаружив нас без заряженных ружей.

      Голова Браулио, с полуоткрытым ртом, запыхавшимся, с выпученными глазами и всклокоченными волосами, выглядывала из камышей, чуть позади деревьев, защищавших спину зверя: в правой руке он держал копье, а левой отмахивался от лиан, мешавших ему хорошо видеть.

      Мы все потеряли дар речи; сами собаки, казалось, были заинтересованы в исходе игры.

      воскликнул наконец Жозе:

      –Хуби! Киллалеон! Хуби! -Хуби! Руби его, Трунчо!

      Не стоит давать зверю передышку, да и Браулио не стоит подвергать большему риску.

      Собаки одновременно вернулись в атаку. Еще одна из них умерла, не заскулив.

      Тигр издал испуганное мяуканье.

      Браулио появился за группой дубов, по направлению к нам, держа в руках древко копья без лезвия.

      Зверь повернулся в ту же сторону, ища его; он закричал:

      –Огонь! Огонь! -прыгнув обратно на то же место, куда он нанес удар.

      Тигр искал его. Лукас исчез. Тибурсио был оливкового цвета. Он прицелился, и только приманка сгорела.

      Хосе выстрелил: тигр снова зарычал, как бы пытаясь укусить себя за спину, и мгновенно прыгнул обратно на Браулио. Тот, снова свернув за дубы, бросился к нам, чтобы подхватить копье, которое бросал Хозе.

      Потом зверь встал перед нами. У меня было только ружье: я выстрелил, тигр сел на хвост, зашатался и упал.