Она помолчала, а потом нехотя призналась:
–Да чего-то маятно мне. Пассажиры нехорошие.
Тут она выложила Горностаеву все, как на духу: и про наручники, и про сопровождение полицейских, и про белесый взгляд, словно выплескивая эту информацию, готовилась защитить-заурочить от беды, сплюнуть через левое плечо, бросить щепотку соли и зажмуриться. Горностаев сочувственно кивал, и она была ему за это благодарна.
–Да, дела… – протянул Антон и боязливо покосился куда-то за спину, словно опасаясь, что его подслушают опасные пассажиры. – Может, начальнику поезда, все-таки сообщить?
Алена отмахнулась. Раньше надо было, как только в поезд сели, пусть бы разбирались. А сейчас она останется крайней.
–Думала уже, скажу чуть позже, перед Барабинском, пусть подойдет. Сделаю вид, что не сразу увидела наручники. Он мужик, пусть решает вопрос.
–Да все нормально будет, – попытался успокоить ее Горностаев, но почему-то легче не становилось, а его неловкие утешения даже раздражали. Ему-то хорошо, не в его вагоне едет возможный убийца.
–Антош, я надеюсь, что нормально, – нервно ответила Алена, и он слегка поплыл от ласкового «Антош», хотя раньше она его так не называла даже в шутку. —Мне просто это пятно белое в его глазах покоя не дает. Сижу вот и думаю: сейчас достанет он нож и чиркнет меня по горлу.
–Тебя-то за что?
–Ни за что, – отрезала она. —За компанию.
–Да глупости все это, —фыркнул Горностаев. – Поду-умаешь, сопровождают. Да и вообще, рано или поздно все там будем, может, судьба такая, помереть смертью храбрых на боевом посту.
–Дурак! Типун тебе на язык!
–Ой-ой, какие мы нежные… Да шучу, я, шучу… А ты не трясись. Пьяные дембеля и вахтовики похлеще будут. От них вообще никуда не денешься. Едешь и трясешься, как бы башню бутылкой не проломили. А он один, что он сделает?
–А пятно, Антош? – не сдавалась Алена. Его неуклюжие утешения распаляли ее все сильнее, а необходимость ругаться шепотом из-за спящей напарницы превращала ругань в цирк из-за обилия шипящих. Со стороны могло показаться, что друг в друга плюют ядом две разъяренные кобры.
–Да бабушкины сказки эти пятна! – вскипел он. – Тоже мне. Начиталась всякой ерунды. Вон, глянь, может, у меня тоже такое есть.
Алена невесело усмехнулась и покачала головой, решив не сообщать коллеге, что сегодня, на нервной почве, она у всех видит в глазах эти белесые пятна.
В том числе и у Горностаева.
*****
Заняв нижнюю полку и угнездив свой багаж под нее, Мария Сергеева разворошила пакет с пирожками и, вытащив сразу два, с наслаждением впилась зубами в еще теплый сальный бок. Второй пирожок, кажется, с капустой, она положила на пакет. Студентик, тощий, очкастый, которого она, пользуясь своим возрастом, согнала с нижней полки на верхнюю, сглотнул слюну.
«Голодненький», –