Кругом пустыня и только вдалеке угадывались очертания исполинского, упрямо торчащего из пепла мусоровоза. Заваленный на бок, он все равно не выглядел поверженным и, казалось, только переводит дух, чтобы вступить в неравную схватку с бесконечным пеплом и мусором. Для современного искателя приключений он может оказаться настоящим сундуком с сокровищами.
Увы, в его заржавленном кузове для меня нашлись только останки технокрысы.
Раздумывая, куда пойти дальше, я уже выбрал случайное направление, когда система сообщила о низком уровне энергии.
Я перерыл рюкзак, словно в нем могла появиться новая батарея.
– Отлично! – всплеснул я руками. Пройти сотню километров туннелей, чтобы умереть в пяти километрах от цивилизации! – вещи стали возвращаться в рюкзак.
Ладно, включу энергосберегающий режим и буду надеяться, что поблизости есть какое-нибудь поселение или свалка.
Конечно, мы могли вернуться на космодром, но я боялся, что во второй раз Рэй может передумать идти со мной.
Сутки спустя мы окунулись в невысохшую под слоем пепла каплю океана Империи.
Я ожидал оказаться в безликом месте, ничем не отличимом от любого другого осколка страны, среди унылых, затуманенных ленью взглядов, поэтому весьма удивился. Во-первых, здесь были улицы. Это значит, из пепла выглядывали верхушки жилых домов, их крыши и пространство вокруг регулярно подметалось. Во-вторых, люди выглядели непривычно чистыми и опрятными, одежды носили новые и – я не поверил глазам – растили детей. Дети искали клад, лепили куличики из пепла, катались на орфах и церберах, словом, занимались обыкновенной детской возней. Чем занимались родители? Я понятия не имел. Я не представлял, чем могут заниматься люди, кроме как напиваться в барах, бесцельно слоняться да еще иногда непонятно против чего бастовать. Интуитивно я опасался их и потому для разговора нашел классического землянина – человека в таком пыльном бесформенном костюме, что вывод о женском поле можно было сделать только по лицу.
– Есть тут скупщик? – спросил я, планируя для начала продать ненужный более энергопистолет, а может, и зуб из иридия.
– Есть Рустам, – ответила она равнодушно, не удостоив меня и даже Рэя хотя бы толикой интереса. – Он на пропажах целый склад всякого хлама собрал: одежда, оружие, мебель и предметы быта – все у него теперь есть. Натаскал, понятно, из пустых домов. Только у кого что было, никто ведь и не знает.
– Что еще за пропажи? – заинтересовался я.
– Люди у нас пропадают. Добровольцы даже поиски организовывали, да также сами и сгинули.
– И много людей пропало?
– А как будто и много, – равнодушно ответила она. – Кому какое дело? Мне вот никакого.
В прежнее время это обстоятельство не заинтересовало бы и меня. Но теперь, восстав из кокона ленивого обособления, я стал открыт